Река Имен (СИ)

Все случилось очень быстро. Просто, в один прекрасный день, я поняла, что не могу там больше оставаться в Центре. Я проснулась, встала с кровати, мою дверь никогда не закрывали, а охранников у двери не оказалось... Полупустые коридоры. Мне не попадался никто. Только через десять минут, мой уход заметили и выслали отряд охраны. Некоторым повезло, некоторым нет. Я не хотела их убивать, но в них было столько гнева... Мне даже не пришлось что-нибудь делать, я просто раздула пламя их ненависти, а они сожгли себя в нем. Дальше я встретила его. Тихонов. Он знал, куда я иду. Знал, что я сделала с охранниками. Он знал, что я его убью. Он, что-то сказал мне, но я не поняла что. Он упал на пол, будто заснул. Я медленно подошла к нему. Из его уха вытекала темная кровь. Он уже был мертв. На меня тогда навалилось такое равнодушие и спокойствие, словно я убила не одного врача, а уничтожила весь Центр.

Я не помню разговора с Эриком, о котором говорил Лето. Я вообще не помню ничего. Последнее воспоминание о том дне, это застывшее в ужасе, бледное лицо Тихонова.

Потом был Лес, Охотники и новая жизнь. Отсутствие воспоминаний позволило мне стать Морфеей. Я думала, что Анель умерла вместе с врачом и навсегда осталась за стенами Центра. Но с неделю назад я поняла, как сильно ошибалась.

И теперь я снова здесь, в палате Центра, прикованная к кушетке и с транквилизатором вместо крови. Может быть, именно это повлияло на мою память. У меня было достаточно времени, чтобы вспомнить всю свою, не очень длинную, но насыщенную жизнь. Хотя, принять что Анель и я – это один человек, очень сложно.

-Ты очнулась, – спокойный холодный голос доносится откуда-то из далека. Наверное, показалось.

-Как ее состояние?

-Стабильно. Но она плохо реагирует на препараты. Повысить дозировку?

-Так было всегда. Не повышайте. Это бесполезно. Введите ей лучше глюкозы, она должна прийти в себя.

-Но доктор, она в сознании, она нас слышит и способна реагировать.

-Я уже сказала, дайте ей глюкозу. И выйдите. Я хочу с ней поговорить.

Рядом со мной началось движение. Я знаю, что в палате, помимо меня, еще четыре человека. И одна из них Елена. Психо-хирург Елена Клим. Она знает, кто я и она довольна, что я жива и наконец-то снова оказалась в ее руках. Именно поэтому во мне сейчас столько препаратов, что я с трудом могу даже дышать. Она боится меня, боится того, кем я стала. Она не может знать, что то, чем я стала за это время, не способно на убийство.

Мою кушетку переводят в вертикальное положение. Ремни держат меня крепко и от такого положения они врезаются в кожу еще сильнее. Я чувствую это, потому что введенная мне глюкоза начала действовать, ослабляя действие транквилизаторов. Теперь я четче вижу и слышу. Меня затащили на -22 этаж, почти на самое дно бездны, этаж выше заполнен охраной. И все они боятся. Я чувствую их страх. -22 полностью свободен. Тут только я, Елена, три медсестры и два охранника.

-Анель, – Елена останавливается в паре метров от меня, – Ты меня слышишь?

Я слышу. Но это ее не касается. Я не знаю, сколько мне позволят соображать нормально, прежде чем снова накачать до беспамятства. Поэтому нужно действовать быстро. Я не могу отвлекаться на глупый треп Елены.

-Я очень рада, что ты жива Анель, – с улыбкой говорит она, – Признаюсь, ты заставила нас поволноваться. Сбежать. Убить с полсотни военных и собственного врача. Разве этому мы тебя учили? – она укоризненно качает головой, но я не чувствую от нее ни капли сожаления, – Твой побег спутал нам все планы. А еще твой дружок, Эрик. По ошибке, его внесли в списки на освобождение. Его отвезли на старые станции метро, где он умер, так и не дождавшись своего “спасения”. Сочувствую, – и снова, ни капли сочувствия и даже немного злорадства. Я знаю, она хотела его смерти. Знала бы она, что он не только выжил, но и объединился с тем, кто сравняет тут все с землей... – За один год мы потеряли очень много... Кхем. Важных кадров, – она сделала короткий вздох и торжественно произнесла, – Но теперь, ты снова с нами! А это значит, эксперимент продолжается!

Идиотка. Знала бы ты, о чем говоришь, ты бы так не радовалась, а бежала бы со всех ног.

Здание почти пустое, значит, большую часть куда-то перевели. Что ж, значит, в случае чего, его можно уничтожить. Меня это полностью устраивает. Но самой мне это не сделать, они меня слишком ослабили. Нужно найти точку опоры. Иначе я утону.

-Ты так сильно выросла Анель. Ты первая из моих пациентов, кто прожил больше двенадцати лет, – ее тонкие губы растягиваются в маниакальной улыбке, – Но, ты всегда была не такой, как все, поэтому, не удивительно, что это ты, – она подходит ко мне ближе. Между нами не больше метра. Ну давай, подойти еще ближе, тварь, – Жаль, что тебя уже нельзя отправить на переработку, но поверь, после твоей эвтаназии, я позабочусь о твоих органах. В особенности о мозге. Всегда хотела посмотреть, как он у тебя устроен.

Я нашла то, что искала. Точку опоры.