Река Хронос

— Их теперь рядышком надо искать, в одно место сброшены, — сказал Василий, имея в виду и Славу, и словно возвращаясь в мыслях к трагедии в целом, а не к ее условному завершению.

Надо поглядеть в машине Славы, вдруг догадалась Лидочка. Они могли ее использовать.

— Я пойду посмотрю машину, — сказала она. — Где ключи, как вы думаете?

— Иришка знает.

— Я ей позвоню. Как звонить к Ричардсонам?

Валентина посмотрела на нее светлым карим взором.

— Та мы ж не звонили, — сообщила она, как малому неразумному ребенку. — Зачем нам звонить?

— Все равно надо сказать Иришке. Я схожу к Ричардсонам.

— А если она сама? — задумчиво спросил Василий.

— Ты кого имеешь в виду? — не поняла Валентина.

Лидочку иногда забавляло то, что в беседах между собой Кошки незаметно переходили на вполне пристойный русский язык. У нее вообще было сильное подозрение, что подавляющее большинство украинцев, особенно в городах, придя домой и сняв свитку и шаровары, переходят на русский язык, куда как более понятный и привычный.

— Я про Аллу, — сказал Василий. — Может, у нее из носа текло? Или зашиблась?

— Сомнительно, — покачала головой Лидочка. — Столько крови…

— Я наверх схожу, — предложила Валентина. — Погляжу, как там… Вы-то видали, а я не видала. Я только ночью думала, как бы чего не случилось.

— Почему?

— Ну когда там бегали, ясное дело!

Валентина направилась наверх. Лидочка спросила вслед:

— Кто бегал?

— Кому надо, тот и бегал, — огрызнулась Валентина.

Словно проговорилась, а теперь старается оговорку скрыть за незначащими словами.

— Ковер-то испортила Алла твоя. Ковер, говорю, испортила. А ведь такой фунтов двенадцать за ярд продают, а она испортила. Ну хоть бы платок взяла, если из носа текло.

Валентина скрылась в комнате на площадке второго этажа. Василий тяжело дышал рядом с Лидочкой. Он был попроще жены, и поэтому Лидочка, терзаемая сомнениями и уверенная в том, что Кошки что-то от нее скрывают, обратилась к нему:

— А что ночью было?

— Когда?

— Ночью. Вы говорите, ходили?

— Лидок, я те ничего не говорил, — ответил Василий. — Я тебе молчал.

— Ужас, — сказала сверху Валентина. — Ну просто ужас. И простынки тоже нет.

«Заметила и связала два исчезновения», — подумала Лидочка.

— Я все слышала, — сказала Валентина трезво и уверенно. — Я слыхала, как ты моего Василька допрашивала. Не надо этого делать. Ты здесь какая-никакая, но чужая, квартирантка. А мы с Васильком ей родные. Если мы что слышали или видели, тебе лучше не знать. И ты, Василий, учти и языком не размахивай, небось не знамя.

— Я не думала, что у вас есть секреты, — сказала Лидочка.

— Секреты есть у всех, — отрезала Валентина.

Она спускалась со второго этажа, балансируя, как балерина, расставив пухлые руки, — боялась наступить на кровавое пятно.

— Секреты есть у всех, — повторила она, становясь напротив Лидочки. — Но Иришку ты не трожь, она и так сирота.

— Я не трогаю Иришку, — ответила Лидочка.

— А зачем машину хочешь смотреть? — спросил догадливый Василий. — Думаешь, там тоже кровь найдешь?

— Если и найду, это может значить, что машиной Славы воспользовались бандиты. У нас же ключи никто не прячет. Они могли знать, где ключи.

— Ой, не хитри, Лидия, — остановила ее Валентина. — Ты умная, а мы не глупей будем. Тоже небось ночью слышала…

— Клянусь вам, ничего не слышала.

— И не слышала, как Алла кричала?

— Я еще не спала, а потом уже спала без задних ног.

— И как Иришка выходила? Как она по лестнице спускалась?

— Да не слышала я!

— А может, и не слышала, — грустно сказал Василий. — Может, и не врет. Мы же тоже могли не слышать, если бы вещички не собирали до самого утра.

— Значит, вы думаете, что это могла сделать Иришка? — испугалась Лидочка.

— Молчи! — закричала Валентина. — Не могла она ничего сделать!

— Главное, Лидок, — заискивающе попросил Василий, — главное, не скажи никому, как Иришка грозилась ее убить. Ты же девочке жизнь испортишь.

— Я никому ничего не могу сказать, если я не слышала и не видела.

— А мы уедем поскорее. Теперь ты понимаешь, почему мы не хотим с ихней милицией говорить? Они с нас клятву страшную возьмут, запутают, мы и скажем чего лишнего… А так мы будем в Краснодаре, никто ничего не узнает.

— Правильно, Лидок? — Валентина даже в глаза Лидочке заглядывала, наклонив голову, заискивала. Сейчас она напоминала какую-то толстую птицу вроде куропатки, которая уводит лису от гнезда, где у нее птенцы.

— Я никому ничего не скажу, — обещала Лидочка. — Но что еще вы слышали?

— Как на духу? — спросил Василий.

И вдруг Лидочка поняла, что на самом деле ему страшно хочется рассказать ей все — как цирюльнику царя Мидаса про ослиные уши своего господина.

— Как на духу, — сказала Лидочка.

— Тогда слушай. — Василий перешел на шепот, а Валентина отвернулась, всем своим видом показывая, что не одобряет поведения мужа. — Она ходила… Я Иришку имею в виду. Ходила поверху, переживала, а потом спустилась — и к отцу в кабинет шмыг. А нам слышно, телефон. Поговорила. Потом через какое-то время, скоро…