Река Найкеле

Моя подруга Света очень любила зверей. Но на зверей ей не везло, хотя они и отвечали ей взаимностью. Как только она заводила очередного домашнего любимца, немедленно выяснялось, что среди всех своих собратьев это самое пакостное и бестолковое существо. Конченую белочку, которая никому не давалась в руки, сменяли вонючие глухонемые попугайчики, кусачий прожорливый еж-лунатик, по концовке упавший с балкона, и так далее до бесконечности. Бриллиантом в этой коллекции, бесспорно, был кот Дыма. Дыма, метис по национальности, перманентно находился в состоянии сексуальной неудовлетворенности, и это вечно толкало его на страшные преступления и просто хулиганские выходки. Как отличить одно от другого? Да очень просто. Когда кот витиевато и бесстыдно мочится на одежду гостей с вешалки для шляп — это хулиганская выходка. А когда он насквозь портит 56 рукописных страниц готового к сдаче курсовика — это уже особо тяжкое. Однажды Дыма прицельно описал наручные часы хозяйки, бабушкин подарок. После просушки часы отнесли в мастерскую, но там только развели руками. По ночам Дыма жутко орал. Осатаневшая от недосыпа Светка надевала ему на голову по сезону носок или рукавицу, после чего злосчастный зверек некоторое время молча ходил по квартире задом, натыкаясь на предметы обстановки. Потом кот высвобождал лицо и возобновлял выступление. В еде он был чертовски избирателен. Супов не ел, зато любил винегрет и салаты с майонезом. Когда Света хотела хотя бы незначительно поднять Дымин рейтинг в глазах окружающих, она говорила о его несравненных мужских качествах так, словно ей довелось самой их оценить. Иногда она выпускала Дыму гулять. Дыма пропадал по нескольку дней, возвращался избитым, блохастым и отощавшим. Но однажды — о чудо! — чаша его злодеяний переполнилась. На улице он подцепил какую-то несмываемую инфекцию, и его пришлось усыпить.

Через несколько дней у Светы поселилась трекнутая собачка Тетя. Тетя так полюбила свою хозяйку, что в ее отсутствие не находила себе места. Она доставала из всех шкафов Светкины вещи, стаскивала их в гостиную и сооружала из них гигантскую кучу. Поверх кучи Тетя помещала размотанный рулон туалетной бумаги, ложилась в это гнездо, зажав в зубах добытую в мусорном ведре использованную прокладку, а потом скулила и выла, пока соседи не начинали колотить в стену. Собачку пришлось отправить в деревню к знакомым фермерам, и на некоторое время воцарился покой.

Потом кто-то из друзей, зная, что Светке без зверюшек не жизнь, подарил ей кролика. Вот кролик — это была отдельная песня. Дело в том, что к тому времени Светка съехала от матери, и мы с ней и еще одной девой сняли квартиру на троих. Квартира была роскошных габаритов, дешевая, но пустая. К тому же хозяйка оставила нам на попечение слепого белого кота. Кролик Яша жил в ванной, потому что иначе было нельзя. Яша был всеяден. Нет, не то чтобы он ел какие-то несвойственные кроликам вещи — не знаю там, карамельки или селедку. Яша ел все. Любую органику, как термит. Он обгладывал обувь, прогрызая в ней реальные дыры, он портил книги, поедал тетрапаки и однажды сожрал шитую бисером сумочку. Обмен веществ у Яши был хороший, и поэтому… ну короче. Дверь из ванной открывалась на себя, и все было хорошо, пока хозяйский кот не приловчился выпускать кролика. Не знаю, как подобное межвидовое общение точно называется, но кот испытывал к Яше постыдную страсть. Ночью, открыв дверь в ванную, он набрасывался на кролика, удовлетворял с ним свою похоть и оставлял Яшу на свободе. Отчасти, может, это было извинительно: кот-то был слепой. После секса Яшин аппетит удваивался. Он шел в туалет, опрокидывал мусорное ведерко, съедал все, что казалось съедобным, остальное разбрасывал и шел в кухню. В кухне проделывал то же самое с большим ведром. Зайти туда утром после Яшиного набега было подвигом. Как-то раз жуткая тварь пробралась в мою комнату, пока я была на ночной работе, и обгадила диван модели «книжка». Когда я вернулась, валясь с ног от усталости, мне пришлось битых полчаса выковыривать кроличий помет у дивана между булок. Наш приятель Антон, выслушивая рассказы о проделках кота и кролика, иногда задумчиво смотрел в бесстыжие Яшины глаза и говорил: «По глазам вижу — самка!»