Река прокладывает русло

Еще больше поразил Лескова Крутилин. В лабораторию снова примчался Жариковский и сообщил удивительную новость. Крутилин предложил ему составить процентовку работ, проделанных лабораторией. Директор так и выразился: «Ладно, ужимать их не будем, кое-что они делают». — Я составил перечень работ на семьдесят пять процентов сметы, — с жаром делился Жариковский. — Тимофей Петрович, однако, переправил семерку на пятерку, всего вышло пятьдесят пять. Я очень рад, Александр Яковлевич, что кончились недоразумения. Тимофей Петрович очень вас ценит!

Жариковский шумно радовался, он сразу забыл о том, как его недавно принял Лесков и что пришлось ему выслушать о себе. Он видел в подписанном акцепте залог будущего мира. Но Лесков вылил ушат ледяной воды на разгоряченную голову Жариковского. Лесков холодно возразил:

— Вы думаете, Крутилин взялся за ум, потому что оценил автоматику? Боюсь, вы заблуждаетесь, товарищ Жариковский. Вы же сами говорили, что вас вызывал Бадигин. Крутилин боится, что его разнесут в пух и прах на предстоящем партсобрании. И, между прочим, он не ошибается.

Жариковский удалился, растеряв принесенную с собой радость. Он понимал: если Лесков обрушится на Крутилина, ему, Жариковскому, придется всех горше! Крутилин грозен, Лесков бесстрашен, подерутся они — клочья посыплются с него. Он уже жалел, что взобрался на высокую должность начальника службы автоматики. Лучше было пойти мастером в цех: нормированный день и лупят не так больно.

— Подам заявление, пока Лесков под монастырь не подвел, — шептал он горестно. Он вспоминал, как радовался еще недавно своему возвышению и как все его надежды на безбедное и спокойное существование лопнули. — Честное слово, подам!

День проходил за днем, и напряженная работа большого коллектива приносила свои плоды — один регулятор за другим сдавался в эксплуатацию. Наступил день, когда на щите последнего регулятора повисла пломба, поставленная приемщиком — службой автоматики фабрики. День этот был не лишен парадности. Парадность в последнее время стала системой. На верхней площадке часто появлялось начальство разных рангов и калибров, свое и чужое, — все предприятия в Черном Бору интересовались положением в измельчительном цехе: это был первый опыт автоматизации. Внешне все оставалось по-старому. На площадке толкались монтажники и наладчики, ходили классификаторщики, бегали со своими мерными кружками пробоотборщики. Но в производственных отношениях этих людей произошли глубокие изменения. Все они уже не были необходимы в технологическом процессе: функции управления процессом взяли на себя механизмы. И механизмы неплохо справлялись. Лесков, часто теперь приходивший на фабрику, с радостью видел, что автоматическое регулирование день ото дня становится лучше. Он поделился своими впечатлениями с Бахметьевым. Старый рабочий радовался не меньше Лескова.

— Понимаешь, — говорил он с воодушевлением, — ну, просто нечего делать! Разика два за смену до вентиля дотронешься — и все.

— Этих двух разиков тоже не нужно, — отвечал Лесков, с гордостью похлопывая по корпусу регулятора.

Во время этого разговора из диспетчерской сообщили, что Лескова просят в кабинет директора на совещание. Бахметьева тоже пригласили. Он заверил Лескова:

— Не сомневайся, Александр Яковлевич, хаять вашу работу не буду!

Лесков не страшился этого. Он был доволен. Пусть эти электронные регуляторы сложнее пневматических — они действуют, они полностью приняли на себя нехитрые функции человека.

В пути к Лескову и Бахметьеву присоединился Закатов.

Закатов явился в цех, как в театр, — в новом костюме, при галстуке, в ослепительно белой рубашке. Он что-то шептал, идя вслед за Лесковым. Лескову показалось, что Закатов обращается к нему, он спросил:

— Что вы, Михаил Ефимович?

Мысли Закатова были далеко, от ответил рассеянно:

— У меня в руках немало силы, в волосах есть золото и медь…

Лубянский, взяв Лескова под руку, проговорил с радостной улыбкой:

— Покатились по скользкой дорожке автоматизации. Новое горе нашим мамонтам — на регулятор не накричать, взыскания на него не наложить. Немыслимое усложнение руководства, не правда ли?

Кабинет Савчука был переполнен; пришли плановики, механики и бухгалтера, рабочие и мастера сидели с инженерами, дробильщики — с измельчителями, электрики — с флотаторщиками. Савчук открыл совещание словами: «Давайте послушаем технику завтрашнего дня». Закатов доложил результаты испытания регуляторов. Лесков старался не глядеть ему в лицо: он страшился, что и на собрании Закатов от восторга заговорит стихами. Лубянский сообщил, что с сегодняшнего дня регуляторы находятся в его материальном подотчете, — акт приемки подписан.

— Богаче стал на миллион, — сказал он шутливо. — Неприятностей, думаю, будет не меньше…

Савчук насмешливо закончил:

— … чем на десять миллионов.