Река рождается ручьями. Повесть об Александре Ульянове

Наука и революция. Невозможно зажиматься первой, не принимая участия во второй. Путь из науки в революцию закономерен. Наука дает понимание законов развития. В том числе общественного развития. А развитие состоит из смены одних общественных форм другими. Устаревшие скрепы государственного устройства должны быть сброшены, заменены новыми, более современными и прогрессивными. И люди науки - те, кто познал необходимость этой смелы, больше, чем кто-либо другой, должны принимать участие в ускорении этих перемен. На людях науки лежит прямая ответственность за организацию и исполнение этой смены, так как они достоверно и научно объективно знают, что такая смена - неизбежна. Она все равно наступит, как бы ни сопротивлялись ей устаревшие и отжившие свой век силы. И поэтому было бы преступлением (прежде всего перед своей совестью) знать объективно о неизбежности перемены общественного устройства и, во-первых, не доводить этого знания до сведения тех, кто не получил образования, то есть до народа, и, во-вторых, не принимать никакого личного участия в практическом осуществлении этих перемен.

В революцию многие пришли из науки. Желябов, Герман Лопатин, Ипполит Мышкин... Явственные задатки гениальности проявлял Кибальчич. По рассказам знавших его людей, он мог прямо со студенческой скамьи шагнуть в первую десятку мировых гениев. Петр Лавров, автор знаменитых «Исторических писем», целиком подчинил свои способности непосредственным интересам революционного движения.

Революция должна стать наукой. Все стороны революции - ее цели, задачи, ее тактика и стратегия, программа революционной партии, устав для ее членов, контакты с другими прогрессивными группировками общества, требования к правительству - все это должно быть разработано на научной основе.

Только тогда, когда общественное движение будет выражать научные закономерности развития человеческой жизни, - только тогда это движение добьется успеха, потому что можно предотвратить покушение на царя, можно упрятать в тюрьмы и на каторгу тысячи революционеров, можно обескровить и рассеять революционную партию, убить на эшафотах и виселицах ее организаторов, но нельзя остановить движение человеческой мысли, нельзя предотвратить познание человеком главного закона, который говорит, что жизнь общества должна неизбежно и непрерывно изменяться.

« Гос-по-ди, но-ми-и-луй...»

«Гос-по-ди, по-ми-и-луй...»

3

Володя стоял на берегу Свияги. Лед уже разломало. Тяжелая черная вода шла по быстрине медленно, образуя омутки и заводи. Местами путь ее суживался до ширины маленького ручья, крепкие еще береговые льдины, выдвинув вперед острые зубья, сдавливали течение просыпающейся речушки, но она, минуя повороты и выступы, упорно пробиралась к своей конечной цели, стремилась только вперед, к другой воде, к другой реке, большей, чем она сама, неутомимо разрушая и подтачивая еще вчера сдерживавшие ее зимние оковы, освобождаясь постепенно от стеснявших ее движение льдов и снегов.

Там, где берега уже обтаяли, в воде отражались кусты с голыми прутьями, похожими на розги, которые вроде бы даже собирались посечь непочтительную и непослушную весеннюю воду за то, что она так торопится смыть с себя все следы зимы. Но намерения эти были, пожалуй, только у самых нижних, нависших над холодной водой кустов. Верхние же, уловившие своими кончиками тепло солнца, уже вспыхивали первыми зелеными флажками.

Володе вспомнился разговор с Наумовым.

- Ты на юридический будешь подавать? - спросил Наумов.

- На юридический. А ты?

- Я тоже.

- Вот как? - удивился Володя. - Никогда бы не подумал...

- Почему?

- Ну, ты в общем-то рациональный человек. Тебе скорее подошли бы точные науки. Математика, например, или физика.

- А разве государственные науки имеют только эмоциональное содержание? Например, полицейское право, - Наумов засмеялся.

- Я не в этом смысле…

- Да и ты сам тоже собираешься на юридический, но, как я понимаю, эмоциональной барышней себя вовсе не считаешь.

- Мне нужна свободная профессия, - сказал Володя задумчиво.

- Свободная? - Наумов с интересом посмотрел на Ульянова. - А почему?

- Так, - неопределенно ответил Володя.

- Ну, а все же?

- Неужели ты не понимаешь?

- Нет, не понимаю.

- А ты подумай получше.

Наумов напряженно вглядывался в его лицо.

- А-а, - догадливо протянул он наконец и закивал головой, - понял. Ты боишься, что на государственной службе тебе не будет хода. Из-за...

- Ничего я не боюсь, - оборвал Володя. - Свободная профессия дает возможность самостоятельно выбирать род и место деятельности.

- Значит, хочешь выйти на присяжного?

- На кого выйду - еще не знаю. Можно быть поверенным, консультантом, управляющим делами - выбор богатый. Главное - получить знания, которые отвечали бы нуждам времени.

- Ты считаешь, что современная жизнь нуждается только в юридических науках?

- Современная жизнь нуждается в правовых науках прежде всего. Теперь между людьми все время будут возникать новые отношения...

- Я что-то не понимаю.