Река снов. Восьмая Книга

Не отрицаю же, что прапрадед Василий в приступе белой горячки начудил много и кроваво. Оттого сам стараюсь в рюмку не заглядывать глубоко-вдруг Василиево наследие вылезет наружу. Да и как буду скрывать, если в нашей слободе Афанасьевской все друг друга знают и могут про всякого рассказать, кто от кого происходит, и кто чем раньше отличался. Мама мне рассказывала, что ей и ее старшей сестре было тяжело выйти замуж, поскольку общественное мнение считало, что будут у них рождаться только дочери, а наследников их мужья не дождутся. Мужу тети Клавдии, когда он к родителям обратился за благословением, они так и сказали, что он, видно, хочет, чтобы род на нем остановился и семейное дело зятьям ушло. Но он настоял на своем и со скандалом получил разрешение. А далее тетя Клава посрамила общественность, родив двойню- Никифора и Федора, а потом у нее еще один сын был. Потому, когда пришел черед сватовства к моей маме, общественное мнение заколебалось, а мое рождение его еще раз посрамило. Правда, у их младшей- сестры Нины все три ребенка были девочки. Вот так и думай-общественное мнение право или нет, и что будет, если пойдешь наперекор ему и окажешься неправ?

День я закончил концертом. За неимением музыкальных инструментов (гитара осталась в Нижнем) пришлось петь без сопровождения, наводя тоску и ужас на округу. Почем ужас-потому что пел я разные матросские песни, что для малолюдных гор прямо-таки необычно и несозвучно. Этих песен я наслушался от двоюродного брата Федора, что шкипером на самоходной барже плавает по Великой. Песни такие раньше называли 'песни якорного каната' и пели для помощи в работе. Запевала начинал что-то вроде:

--В Черном Яре у мартышек нет хвостов,

Потому что все они пошли в отцов!

Эгей, давай!

И вот тут матросы, услышав нужные слова, напрягаются и тянут канат, поднимая якорь, или другое делают, что требует дружного рывка всеми силами. Запевала продолжает:

--А отцам мартышек рубят хвост в три года.

Эгей, давай!

И они снова тянут якорь из воды. Вместо 'Эгей давай' может быть нечто другое и текст не про столь интимные тайны черноярцев, а про девушку, которая все никак не дождется встречи с матросом, который все не возвращается из плавания. Да и ручного труда на судах стало поменьше, но он еще не пропал. Многие самоходные баржи по-прежнему подымают якорь из воды вручную. И еще звучат над рекой песни:

--По реке нас унесло, вырвало из рук весло

Не случится нам напиться аж до самого Венло...

Хэйя, хейя!

Из трюма ручной лебедкой поднимается груз, а астии и гремлины трепещут от бодрой матросской песни, ожидая от нее близких неприятностей. И не зря ожидая-я ведь иду все дальше и намерений уменьшить их число не оставил.

Насчет гремлинов я, естественно, пошутил, ибо не уверен в том, что они реально существуют. Ибо как можно думать о существовании того, встречу с которым не переживает ни один свидетель? Так что даже не знаю, чем его и убить можно. Раз все видевшие его померли, не сходя с места, то, похоже, что никак и ничем. Впрочем, существ, которых человек без магических способностей не одолеет вообще, весьма много, и стоит сказать, что их одолеть способен и не всякий маг. Но, коль есть на свете инницер, которого уничтожить способен только один из очень немногочисленных Великих магов, то остальным тысячам живущих и не жить после встречи с ним. Нет, люди этим не заморачиваются, а живут же, кто как может, и в меру сил пьют и гуляют, а когда инницер встретится-помирают. Справедливости ради надо сказать, что от лихорадок и кишечных хворей людей погибает многократно больше, чем от его когтей и зубов. Про нечисть ниже классом и говорить нечего. Даже с разбойниками я встречался за прошедшую жизнь четыре раза, и это не считая недавнего стрелка. Если он меня тоже желал убить и ограбить, то будет пять, а инницера-ни разу.

Больше за день никаких приключений не произошло. Ужинать не стал, экономии ради и отправился на боковую. Про сны аборигены рассказывают, что по земле течет Великая река, в которой сливаются воды многих рек и ручьев окружающих земель, так и в небесах течет Река Снов, в которую погружается каждый человек по вечерам, и в этой небесной реке сливаются все людские сны,, как в Великой, человек может попробовать что-то поймать. Кому, как и при рыбалке на берегу Великой достанется сон, сравнимый с порядочной рыбой, а кому-комок водорослей. Но перед Рекою Снов все равны, потому на ее берегу можно выловить и королевский сон не только королю, но и последнему нищему. Да после череды снов, аналогичных водорослям и старым башмакам может прийти сон, великолепием сравнимый с осетром или чернохвосткой.

Мне же красивые цветные сны приходили только в детстве. Когда я стал постарше, то во сне видел либо несусветную чушь, либо произошедшее со мною ранее этим же днем. Снов, предвещающих будущее, и вовсе не было. Ну нельзя же считать за вещее прозрение сон летом, что я иду по заледенелой улице, поскальзываюсь и шлепаюсь набок. Это проза жизни, а не пророчество. И вот, кажется, положение стало исправляться.