Река тьмы

– Документы будешь изучать позже, – сказал он Уэсу. – А пока доложу, что Хопкинс был радистом, во Вьетнам попал добровольцем, участвовал там в спецоперациях. В 1970-м его перевели в Группу поддержки операций ВМФ. Там он прослужил два года, потом плавал по всем морям и океанам, пока наконец не вышел в отставку в 1979 году. Во флотском досье на него говорится, что Хопкинс слегка повредился умом на службе и Дядя Сэм вынужден платить ему пенсию по нетрудоспособности. Вопрос о серьезном лечении Хопкинса, правда, не стоял. У парня неплохой послужной список, он имел ряд поощрений по службе, но героем так и не стал. В общем, он из тех, на кого не обращают особого внимания.

– Как выяснилось теперь, внимание на него все-таки обратили.

Греко вопросительно посмотрел на Уэса:

– Да, если ты имеешь в виду Группу поддержки операций ВМФ… Это название вроде бы связано с производством бюрократических бумаг. Но на самом деле за ним скрывается… Оперативная группа № 157.

– О такой не слышал.

– Не мудрено. Ее расформировали в 1977 году. Но до этого – с начала шестидесятых – она была главной тайной нашего флота. В группе работали по контракту гражданские лица, а также отставники, которым надоело торговать подержанными автомобилями, флотские офицеры и совсем еще молодые призывники. Дипломатических паспортов у них не было, не сидели они и на кораблях, засекая продвижение русских подлодок. Оперативная группа № 157 была отдельным шпионским ведомством. И ЦРУ о ее существовании вряд ли знало. Как, впрочем, и многие флотские командиры. Опергруппа была первым военным подразделением, которому разрешили для прикрытия создавать разные фирмы и иные коммерческие структуры. И у них везде были свои люди. Под видом бизнесменов эти люди проникали даже в Китай… Твои приятели из ЦРУ обожают работать под прикрытием посольств. Парни из Опергруппы № 157 плевать хотели на посольства…

– И Хопкинс, насколько я теперь понимаю, был одним из таких парней… Но если опергруппа была настолько уж хороша, почему же ее тогда расформировали?

– В дело вмешалась политика. – Греко ухмыльнулся. – Один из тех парней – Эд Уилсон – решил заработать кучу денег. Он заключил сделку с ливийским полковником Каддафи, обязавшись поставлять этому шизанутому правителю оружие для наемных убийц. Уилсон втянул в свои частные делишки даже «зеленых беретов». Они-то думали, что эта новая операция служит всего лишь прикрытием для важных государственных дел! Сейчас Уилсон отбывает тридцатилетний срок в тюрьме.

– Ну, а Хопкинс? Что лично он делал в Опергруппе № 157?

– Я же говорил, что он был радистом. До назначения в группу мы проверяли его по нашим каналам. Вместе с Федеральным бюро расследований. Но…

– Что «но»?

– В его досье подшит приказ «провести проверку еще раз». И это должна была быть настоящая глубокая и серьезная проверка… Хопкинс, правда, вышел из нее как невинная пташка, но здесь есть над чем подумать…

– Действительно, есть над чем задуматься… Во-первых, зачем понадобилась эта дополнительная проверка?

– Об этом ты спросишь у того, кто приказал ее осуществить. – Греко протянул Уэсу лист бумаги. – Вот имя этого человека – Тэд Дэйвис. Отставник. Крепкий мужик. Прошел службу от рядового до командира. До того, как получил назначение в Опергруппу № 157, занимался самыми разными делами. По характеру человек очень приятный. Он будет ожидать тебя вот в этом баре, – Греко ткнул пальцем в лист бумаги, – в три тридцать.

– Спасибо.

– Тэд – мой приятель. Но если бы и не был им, все равно помог бы – такой уж он приятный человек.

Уэс убрал папку с документами и лист бумаги в атташе-кейс.

– Похоже, у тебя набралось уже много документов, морячок, – усмехнулся Греко.

– Пока еще ничего существенного.

– Я не спрашиваю, какую работу ты выполняешь для этих своих друзей, – посмотрев по сторонам, заметил Греко. – Хочется только надеяться, что они тебя не утопят.

– Я умею плавать.

– Судя по твоему сегодняшнему виду, ты сразу пойдешь ко дну, как топор.

Они оба рассмеялись.

– Я допоздна работал, – сказал Уэс. – И уж во всяком случае… подстрижен я по уставу, а не так, как некоторые… закрывающие седыми патлами уши.

– О, на это есть веские причины.

– Какие же?

– Когда я служил полицейским в Сент-Луисе, один наркоман откусил… откусил мне правое ухо. Вот и отращиваю волосы, хотя и понимаю, что выгляжу, как герой давно минувших дней, так и не понявший, что время хиппи безвозвратно ушло.

Греко довез Уэса до его машины. Выходя из «хонды», Уэс спросил:

– А что же ты сделал с тем наркоманом?

– Вышиб из него дерьмо… Изметелил в пух и прах!

Греко уехал.

Уэс посмотрел на часы. Десять тридцать. Ветер гнал по тротуару сухие листья и клочки бумаги. На стене неподалеку от сквош-клуба висел телефон-автомат.

«Не гони лошадей, – приказал себе Уэс. – Пока в этом нет такой необходимости».

* * *