Река вечности

Комната была большой, с открытой дверью и окном в глубине. На стене у боковой двери на оленьих рогах висела знакомая островерхая кожаная шляпа. В конце комнаты выделялся массивный, сложенный из камня, камин. В нем потрескивали дрова. Посередине комнаты, напротив окна, стояла кровать. Рядом – самодельное кресло-качалка, а немного подальше, вдоль стены, возвышался большой комод из четырех секций. На каминной полке стояли массивные часы в искусно выполненном резном деревянном футляре со стеклянной дверцей и мягко раскачивающимся маятником. Часы производили впечатление удивительной диковинки на фоне грубых вещей и предметов. Отсутствующим взглядом Мерси окинула комнату. Она чувствовала себя так, будто была где-то далеко и смотрела на все как бы со стороны.

Ее глаза были устремлены на женщину, лежащую на кровати, и тоже смотревшую на нее. Тело женщины лишь слегка выделялось под лоскутным одеялом, которым она была укрыта. Ее вид поразил Мерси: белое, почти не тронутое морщинами лицо, мягкие белые волосы и огромные, как синее небо, глаза.

Ход подошел к кровати и опустился перед ней на колени.

– Ма, – ласковым, тихим голосом позвал он. – Посмотри, кто вернулся домой.

Взгляд женщины не отрывался от лица Мерси.

– Я знаю. Это Эстер, – ее голос звучал, как шепот. Глаза женщины наполнились слезами.

Ход поднялся на ноги, и Даниэль подтолкнул Мерси вперед. Она опустилась на колени перед кроватью своей матери. Они смотрели друг на друга одинаковыми небесно-синими глазами.

– Здравствуй, мама, – по щекам Мерси катились слезы. Ненависть к Бакстерам, разрушившим, как казалось, всю ее жизнь, вдруг исчезла, стоило ей увидеть лицо матери.

– Я так ждала тебя.

– Я бы приехала раньше, если бы знала о тебе.

– Ты такая же хорошенькая, как и раньше. Я бы узнала тебя в толпе.

– А тебя я именно такой и представляла.

– Родинка на твоем веке стала чуть больше.

– Конечно.

– И у тебя есть коричневое пятно на ягодице?

– Да, мама.

– Я тосковала по тебе, Эстер, – ее мягкие губы задрожали.

– У меня была хорошая жизнь. Меня вырастили замечательные люди. Я тебе расскажу о них.

– Я никогда не теряла надежды. Я знала, что однажды ты придешь, – ее губы сжались, как у ребенка, готового расплакаться. Она закрыла глаза и беззвучно заплакала.

– Я уже здесь, мама. Не плачь, – Мерси прижала руку матери к себе, из последних сил сдерживая слезы. Ход застыл у изголовья кровати как надежная защита матери во всех ее невзгодах.

Мерси утерла мягкие щеки матери носовым платком.

– Мне кажется, что у тебя хороший, сильный муж, Эстер.

– Да, мама, – Мерси дернула мужа за брюки, и он опустился на колени рядом с ней. – Это Даниэль.

– Здравствуйте, миссис Бакстер.

– Ты такой большой, каким был мой Уильям. Он был сильным, как бык, и ласковым, как ягненок. Иногда грешил, но только когда сердился. Ты хорошо заботишься об Эстер?

– Да, мэм. Я стараюсь.

– Этого достаточно, – устало сказала она. – Я рада.

– У тебя есть дети, Эстер?

– Нет, мама.

– Надеюсь, он знает, что нужно делать, чтобы были дети. Никогда не встречала мужчину, который бы этого не знал. От него должны быть хорошие дети. Он подарит тебе малышей.

– Я всегда ей об этом говорил, миссис Бакстер, – спокойно сказал Даниэль, слегка подталкивая Мерси коленом.

– У него широко расставленные глаза. Это знак бережливого человека.

Мерси оглянулась на Даниэля.

– А я даже не замечала.

Он обнял ее за плечи, улыбнулся и слегка прижал к себе. Взяв с пола свою шляпу, он поднялся на ноги.

– Пойду позабочусь о лошадях, если ты скажешь, куда их поставить, – сказал он Ходу.

– Ход, где твои манеры? – спросила миссис Бакстер, как будто разговаривая с ребенком. – Покажи Даниэлю, куда поставить лошадей.

– Меня только что об этом спросили, Ма.

– Ну тогда поторопись, Ход. Где Ленни? Скажи ему, чтобы зарезал несколько цыплят. Скажи Марте, пусть нарежет ветчину и приготовит коблер. Нужно угостить... приезжих, – она начала задыхаться и замолчала.

– Не надо готовить для нас ничего особенного, – сказала Мерси, медленно поднимаясь на ноги.

– Здесь все еще командует Ма, – твердо ответил Ход. Если она говорит «особые приготовления», значит особые.

– Конечно, я только имела в виду... Ход вышел, Даниэль – за ним следом.

– Эстер? – послышался с кровати слабый голос. – Подвинь кресло поближе и садись.

– Я не хочу утомлять тебя.

– Садись, – скомандовала она, и Мерси села в кресло. – Я все еще не могу поверить, что ты здесь. Мне так много нужно тебе сказать, и так много ты должна мне рассказать.

– Мы можем поговорить немного позже, если ты хочешь отдохнуть.

Мать повернула голову и прижалась щекой к подушке.

– Скоро... я буду отдыхать... – она замолчала и медленно опустила веки.

Испугавшись, Мерси вскочила на ноги и забегала вокруг нее. Лицо матери приняло синеватый оттенок.

– Она всегда так засыпает, – Мерси подняла глаза и увидела на пороге жену Хода. Та подошла к кровати.

– Она спит? Слава Богу. Я так испугалась.

– У нее совсем не осталось сил.

Марта обошла кровать, ласково приподняла руку миссис Бакстер и накрыла ее одеялом.

– Она быстро очнется, – грустно сказала она.

– Что с ней?