Река вечности

Всем хороши Хранители, и строем биться умеют, но это не главная их задача, действовать, как одно живое существо. Потому и навыки строевого боя – постольку, поскольку. А гипасписты иначе не воюют. И как бы не трещали их щиты под ударами хопешей, они шли вперёд, переступая через трупы врагов и своих товарищей. Втянутая в свалку сотня Херихора начала нести большие потери. Гипасписты, агриане и гетайры, превосходя противника числом, заплатив многими жизнями, одолевали египтян.

Ранефер не видел всего, что там происходило, но заметил, что колесницы Херихора сбились в кучу. Прямо перед отрядом, возглавляемым Верховным Хранителем, Нахтра никак не мог остановить неудержимо прущий копейный строй. Невиданная прежде стойкость акайвашта потрясла и восхитила Ипи. Никто доселе на твердыне Геба ещё не ходил так в атаку под стрелами Хранителей. Заговорённые они там, что ли?

Подлетела одна из меркобт Херихора. Льняное платье воина все в крови, еле на ногах стоит, а возница, остановив колесницу, тут же и рухнул замертво.

– Достойнейший, акайвашта теснят Херихора! Он просит помощи!

– Что-о-о?! Как они смогли?

– Они прорываются... – прохрипел израненный воин.

Прорываются... Прямиком на Нейти-Иуни... Те встретят их, не знающими промаха стрелами, но, как акайвашта идут под смертоносным дождём, Ипи уже достаточно насмотрелся. А отборных лучников всего три сотни. Нейти-Иуни потерять нельзя.

– Анхнасир, – Ипи повернулся к поверенному, – отряд Сехмет в бой. Сигнал Нахтра, я атакую копейщиков.

– Что прикажешь делать хабиру?

– Пусть пока ждут в резерве.

– А Нейти-Иуни? – спросил поверенный, – им бить по врагу?

Ипи покачал головой.

– Там Херихор.

– Навесом достанут этих шакальих детей, – предположил Анхнасир.

– Хорошо, пусть бьют навесом до подхода Сехмет, а потом отступают на старую дорогу. Если и Сехмет не остановит акайвашта, введём в бой хабиру. Ну ведь не твари же Дуата они, – в сердцах выдохнул Ипи, – не бессмертные!

– Слушаюсь!

Запели трубы. Сигнал Нахтра: "Освободи дорогу". Приказ Аннуи: "Атакуй правое крыло".

Двести шагов. Одни падают, умирают. Другие перешагивают через мёртвых и раненых, но всё равно идут. Сколько их осталось? Хватит ли сил остановить? Хватит. Но какой ценой...

Ипи решил уплатить меньшую, протёр запылённые глаза. Несколько десятков пеших Хранителей, держащих тяжёлые щиты, разошлись. Верный Анхнасир снова на его колеснице. Как три дня назад. Это придавало уверенности.

Одновременно с прозвучавшей песней серебра, из живых врат выкатились, быстро разгоняясь, семь десятков тяжёлых колесниц. Хевити, влекомые четвёрками, быстро набирали скорость, держа большие промежутки, необходимые, чтобы мечи таранов не столкнулись. Из-за этого их фронт значительно превышал протяжённостью строй акайвашта, но хевити всё равно шли одной линией, дабы, если выбьют первую, последующая не налетела на неё. Линия, изогнута, как наконечник охотничьей стрелы, на острие которой находился сам Ранефер.

Ипи спустил тетиву. Его примеру последовали все остальные стрелки. Шеренга акайвашта стала заметно реже, но... Ещё пятьдесят шагов, а у нескольких хевити в строю подломились колёса, просадив на брюхо – верно на пустоши осталось немало не выкорчеванных пней. Подозрение подтвердилось, ещё две потеряли таран. А потом ещё. Одна вообще перевернулась, кони закувыркались, ломая шеи. Чей-то таран налетел на пень, сломалось дышло, а колесница взмыла в воздух, как из катапульты выбросив людей. Так к удару можно всю силу растерять. Но стрела со стрелой сходила с тетивы, уже в упор сражая вражеских воинов. Повозка подскакивала на кочках, сбивая прицел. Ранефер едва удерживал равновесие. Колёса и весь короб трещали так, что вот-вот развалятся.

Ближе, ближе... Ещё одно мгновение!

Акайвашта орали, срывая глотки, надеясь напугать лошадей, не зная, что тех с малолетства приучают к шуму и ужасу битвы[48].

– Диахаксо!

Ранефер успел подумать, что они наконец-то дрогнули[49], но случилось нечто другое. Строй чужаков вдруг рассыпался, пропуская хевити, большая часть которых влетела в образовавшиеся коридоры. Некоторые воины не успели убраться с дороги и горизонтально укреплённые мечи срезали их ноги, как серп колосья.

Ипи схватился за борт одной рукой и сгруппировался. Нет времени убрать лук. Удар... Тело продолжало лететь с той же скоростью, хотя колесница значительно замедлилась. Рывок. Мгновения потянулись свежим мёдом. Таран колесницы входил в людское море, отбрасывая волны, как нос корабля. Только цвет волн был не изумрудным, как на глади Зелёных вод, и не кроваво-красным, как при Мегиддо, когда он так же таранил строи Арвада и Нахарина. Десяток воинов "пурпурных" не стоил одного из этих акайвашта. Они смотрели на несущуюся на них неумолимую смерть, но только вернее подгадывали, как вонзить копья в нагрудник коня, и стояли насмерть вовсе не от отчаянья. На их серых лицах читалась ненависть и цель. Не просто дорого продать свои жизни, а победить. Да, победить! И от этой мысли Ранефер вздрогнул.