Река вечности

– Лисимах, скачи в тыл, проверь, как там обозные. Пусть будут готовы к прорыву. Скоро уже.

Гетайр, возрастом лет на пять постарше Александра, кивнул и собирался уже поворотить коня, когда царь добавил:

– И ещё. Освободи из-под стражи Аттала. Нечего ему прохлаждаться, когда его товарищи и соплеменники умирают. Будет прикрывать тыл обоза во время прорыва. Верни ему оружие

– Слушаюсь.

Тем временем Ранефер пошёл в атаку. Александр обратился в подобие бронзовой статуи, что отливал с него Лисипп, единственный скульптор, которому царь дозволял ваять себя. Лицо застыло, даже желваки на скулах перестали играть. Только глаза жили, выхватывая участки поля, где египтяне добивались успеха. Костяшки пальцев, сжимающие поводья, побелели. Букефал нетерпеливо бил копытом.

– Ага! – не выдержал один из "друзей", глядя, как разваливаются колесницы Ранефера, – это Ата[54] их надоумила таких телег без ума понастроить!

Царь не ответил, он был напряжён, как растянутый лук и не отрывал взгляда от битвы.

– Эх... – сжал зубы Клит, глядя, как хевити проносятся сквозь строй щитоносцев, – надо бы...

Он не договорил. Царь повернулся к Арете, своему личному конюху и оруженосцу, в чьи обязанности входил уход за Букефалом и сопровождение царя в бою, где он следовал сразу после Клита.

– Копьё!

Арета подскочил и протянул Александру копьё с кизиловым древком, длиной в семь локтей.

– Македоняне! – воскликнул царь, – Зевс нам поможет! Вперёд!

Букефал понимал Александра с полуслова. Зачастую не требовалось и толчка пяткой. Вороной "фессалиец" ускоряющейся рысью двинулся через редкий кустарник, непроходимый для колесниц, но легко преодолеваемый конницей. Семь сотен "друзей" и триста пеших агриан, не отставая ни на шаг, словно единое многоногое существо, последовали за царём.

Херихор отступал. От его сотни осталось всего пятнадцать колесниц. Остальные достались врагу. Большая часть потерянных меркобт не имела никаких повреждений, и кони не получили ран, но вести их уже некому. Воины, уцелевшие в великой битве с союзом царей, сложили головы в заурядной схватке с малым отрядом плохо вооружённых разбойников-акайвашта.

Отбиваясь хопешем от наседавших врагов, стремительно теряя силы от многочисленных ран, Херихор клял себя за то, что не выполнил приказ Ранефера, звучавший коротко и ясно: в ближний бой не вступать. Сотник и сам прекрасно понимал, что прямое столкновение грозит большими потерями, ибо противник превосходит числом. Он не питал иллюзий, знал, что даже голые дикари с дубинами способны уничтожить его отряд, если только их будет много и они не разбегутся под стрелами. То, что чужаки не из пугливых, он понял почти сразу, но вот ведь самонадеянность молодости – промедлил совсем немного, поддался порыву, хотел спасти гибнущих товарищей, атаковал в пешем строю и вот результат – уже не дюжина душ, а почти все, кто пошёл с ним в эту атаку, отправились к Берегу Возлюбленных.

Херихор в искусстве боя копьём, хопешем, да просто голыми руками – из первых. Потому все ещё жив, хотя успел побывать в самом пекле, приняв удар конницы акайвашта. Жив, но вовсе не цел. Правая нога в крови, на бедре – длинная резаная рана. Рассечено плечо. Левая рука онемела, а щит изрублен и исколот, пробит в двух местах копьём. Сотник потерял много крови и его, едва стоящего на ногах, Хранители чуть не силой втолкнули на одну из уцелевших колесниц и велели вознице гнать. Один из спасителей Херихора погиб в следующее мгновение, поражённый в голову свинцовым снарядом. И шлем не уберёг.

Хранители, числом в два десятка, почти все – раненые, отступали. Акайвашта отпустили их, не преследовали. Легко вооружённые распрягали захваченных лошадей. Нескольких оставили в упряжке. На одну из них взошёл воин в дорогих доспехах, потерявший своего коня. Под его началом всадники, около сотни и ещё полсотни вступивших в бой верхом, но потерявших лошадей, так же, как предводитель, ринулись на прорыв, к дороге на Зефти. Щитоносцы последовали за конницей. На удалении в триста шагов от места колесничего побоища их встретили колесницы отряда Сехмет. А впереди них верхом на вороном жеребце скакал Аннуи.

Ещё Величайший Аменхотп[55], прадед нынешнего фараона, стал нанимать на службу кочевников. После воссоединения Священная Земля непрестанно богатела, прирастала людьми. Обелиски Небпехтира и его потомков передвигались все восточнее и севернее, в страну Рек-Текущих-Обратно[56]. И как не враждовали между собой царства, некогда владевшие этими землями, против Та-Кем они всегда объединялись. Иногда даже (что в голове плохо укладывалось), не прекращая приграничных стычек между собой.