Река вечности

После боя с тирийцами на молу, Теримах, замеченный за попыткой спасения командира, попёр в гору. Назначен декадархом, старшим над шестнадцатью воинами. Отметил его Гелланик и в недавних стычках с варварами Антиливана. Теперь у Теримаха синий шлем с серебряной полосой вдоль гребня. Почёт и уважение. И ведь всего месяц назад рядовым был. Видать, заметили, наконец, боги. Этак и до золотой полосы, лохаговой, дослужится парень. Если жив останется. Последнее весьма зыбко. Горцев гонять, конечно, труда не составило, воины они никакие, но всё равно, два человека в декаде рыжего словили случайную стрелу.

Гипасписты шли, подвесив свои большие круглые щиты на левое плечо или закинув за спину, вместе с кожаным ранцем, в котором несли припасы, и скатками-постелями. К ранцу подвязали и шлемы, никто не хотел париться в нагретом на солнце бронзовом колпаке. На головах у большинства шерстяные береты-каусии от солнца, а Теримах закутался в финикийский платок, удерживаемый на голове шнуром.

Колонна александровых воинов растянулась почти на пять стадий. Впереди двигались пешие агриане и дозорная ила "друзей". За ними гипасписты, по четверо в ряд (ширина дороги позволяла), все остальные "друзья". В хвосте шли критские лучники, замыкал колонну лох щитоносцев.

Солнце уже клонилось к закату, когда впереди забрехали собаки.

– А вот и село, – прогудел Медведь, – фракийцы дошли.

– Надо и нам поспешать, – согласно кивнул Теримах.

– Да и так почти бежим.

Александр, в отличие от своих воинов, предвкушавших отдых не в чистом поле и ужин более плотный, чем обычно, никуда не торопился. Царская ила неспешно ехала шагом в двух-трёх стадиях позади щитоносцев. Царь осматривал окрестности и беседовал с проводником-иудеем, нанятым в Сидоне. Тот, явно обладая большими способностями к языкам, знал полдюжины местных диалектов и довольно сносно говорил по-эллински, сказывалось давнее общение с купцами. Любознательный Александр, отметив чистоту речи иудея, поинтересовался, много ли эллинов ездит через Финикию торговать на восток, в Вавилон.

– Мало. Вы, яваны, народ моря. Редко вглубь суши забираетесь. Но бывает, отчаянные попадаются. В Дамаске встречал пару раз.

– А далеко ещё до моря?

– Уже близко, мы сильно отклонились к западу.

– Разве это плохо? – удивился царь, уловив не слишком-то довольный тон проводника, – быстрее достигнем побережья.

– Там не слишком хорошо идти берегом, упрёмся в устье Киссона, – возразил проводник, – лучше прямо сейчас взять севернее. Тут есть широкая дорога. И пешим и конным удобно будет. А через реку мост есть.

– Куда она ведёт?

– Сначала в Назарет, а потом прямиком до Тира. Хорошая дорога. Купцы часто ездят по ней. Много караванов.

Александр повернулся к одному из своих телохранителей-соматофилаков.

– Что думаешь, Лагид?

– Ну, раз хорошая дорога, почему нет? Скорей дотопаем.

– Дотопает он... Уж забыл поди, когда пешим ходил. Ты что, устал уже? Спешишь отдохнуть? Там не получится, – Александр покачал головой.

– Да уж, – проворчал Птолемей, – если ты, царь, доверяешь что-то строить Гефестиону, тот умудряется застроить всех...

– А вам бы только рушить, – беззлобно ответил Александр, – Гефестион не самый первый в бою, для этого вон, у меня Клит есть. Или ты. Зато поручи вам построить город, вы в нужник спустите все деньги, мастера от вас разбегутся, рабов забьёте палками тьму, за леность. И кое-как возведёте три сарая. А Гефестиону дай втрое меньше денег и людей, и он построит город.

Птолемей спорить не стал, повернулся к проводнику.

– Как называется это место, Эфраим?

– Ар Мегиддо, – ответил тот.

– Как? – переспросил Александр, – Хармагедо?

– Ар Мегиддо, – повторил проводник и перевёл, – гора Мегиддо.

Птолемей фыркнул.

– Язык сломаешь. И где эта гора?

– Вон там, вдалеке виднеется.

Лагид приложил ладонь козырьков к глазам, всматриваясь.

– Вижу. Это и есть гора? Чего-то невелика. Я бы сказал, что это холм большой.

– Там, на вершине, заброшенная древняя крепость, старая, как само время. Некогда царь египетский победил здесь царя иудеев. А ещё раньше другой царь египетский победил много ханаанских царей. А ещё раньше...

– Другой царь египетский... – передразнил Птолемей, – победил всех царей Ойкумены? Им, царям, тут мёдом намазано?

Александр покосился на Лагида, а Эфраим неодобрительно поджал губы.

– Напрасно господин смеётся. Это плохое место. Здесь много крови лилось. Много битв было. И будет ещё.

– Почём знаешь?

– Наши пророки так говорят. Плохое место.

– Зато округа хорошо просматривается, – сказал Александр, – дорога на этот, как его, Назарет, проходит возле горы?

– Нет, раньше. До неё совсем немного осталось. Шагов пятьсот.

– Значит, передовые уже достигли. Тут и встанем лагерем, возле дороги, а завтра выступим на Назарет.

– Я бы не стал, господин, – пробормотал Эфраим, – плохое место...

– Солнце садится, поздно уже, надо лагерь разбивать.

– Дальше, как раз на перекрёстке дорог село есть.