Реки Лондона

Как раз в этот момент мы с Лесли решили вмешаться. Хотели подойти и узнать, в чем проблема, но не успели — миссис Манро уже перешла к активным действиям. Все произошло очень быстро, и, как обычно бывает в таких случаях, понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что вообще происходит. Но мы, к счастью, привыкли к таким вещам и не стали стоять столбом. Ухватив нарушительницу за плечи, мы вдвоем стали оттаскивать ее от несчастного мистера Ранатуиги. Но она так крепко вцепилась ему в шею, что мы и его практически выволокли из-за стойки. Одна из девочек в это время уже рыдала в голос, а вторая, постарше (видимо, Антония), принялась лупить меня кулачками по спине. Но я даже не почувствовал. Рот миссис Манро раскрылся в злобной гримасе, десны и зубы обнажились. На руках и шее вздулись вены. Лицо мистера Ранатунги стало темнеть, губы посинели.

Лесли резко надавила большим пальцем на чувствительную точку на запястье миссис Манро. Та тут же разжала руки, и по инерции мы с ней свалились на пол. Она упала на меня сверху, и я попытался зафиксировать ее руки, но она успела яростно вонзить локоть мне под ребра. Я использовал свое преимущество в весе и силе и, скинув ее с себя, уложил лицом вниз на пахнущее попкорном ковровое покрытие. Наручников у меня, разумеется, не было, поэтому я просто велел ей держать руки за спиной. Вообще говоря, если вы подняли руку на подозреваемого, то как бы обязаны его арестовать. После моего предупреждения миссис Манро затихла. Я оглянулся. Лесли успела не только помочь пострадавшему, но и собрать в кучу детей, а также сообщить об инциденте в участок Чаринг-Кросс.

— Обещаете вести себя адекватно, если я позволю вам сесть? — спросил я.

Миссис Манро кивнула. Я разрешил ей сесть и сам уселся рядом.

— Я хотела сходить в кино, а больше ничего, — проговорила она. — Во времена моей молодости можно было просто прийти в «Одеон» и сказать: «Дайте, пожалуйста, билет». Платишь деньги, получаешь билет — и все! С каких пор появились все эти сложности? Начос эти проклятые откуда-то взялись! Что такое начос, черт побери?

Одна из девочек, услышав это, украдкой хихикнула.

Лесли что-то писала в служебном блокноте. На всякий случай — недаром говорится: «Все, что вы скажете, может быть использовано против вас».

— С мальчиком все в порядке? — спросила дама, встревоженно глядя на меня. — Я не знаю, почему так получилось. Я надеялась поговорить с кем-то на нормальном английском языке. Ездила вот отдыхать в Баварию, и там все прекрасно говорили по-английски. А тут выберешься с детьми в Вест-Энд — а вокруг одни иностранцы. Ни слова не понятно, что говорят.

У меня мелькнула мысль, что какой-нибудь негодяй в прокуратуре запросто может преподнести это как преступление на почве национализма. Я поймал взгляд Лесли — она вздохнула, но перестала писать.

— Я хотела сходить в кино, — повторила миссис Манро.

Помощь прибыла в лице инспектора Неблетта. Едва увидев нас, он заявил:

— Ну никак вас нельзя оставить без присмотра!

Я не сомневался — он всю дорогу готовил эту реплику.

Потом мы все дружно отправились в участок оформлять арест и заполнять соответствующие бумаги.

Это были не самые радостные три часа в моей жизни. В итоге мы оказались там, где обычно оказываются наши собратья, задержавшись на работе, — в столовой, с кружками чая и формами для отчетов.

— Ну и где, спрашивается, Вспомогательный отдел, когда он в кои-то веки понадобился? — проворчала Лесли.

— А я тебе говорил, пойдем на «Семь самураев», — напомнил я.

— Послушай, тебе не кажется, что все это очень странно? — спросила она.

— В смысле?

— Ну сам подумай — солидная дама внезапно сходит с ума и начинает бросаться на людей посреди кинотеатра, на глазах у собственных детей. Ты уверен, что не ощутил ничего… такого?

— Не знаю, я не обратил внимания.

Однако теперь, вспоминая подробности, я понял, что что-то таки было — тот же самый отголосок смеха, неясный образ какого-то насилия. Мелькнуло и исчезло. Однако теперь будто возникло задним числом и, возможно, лишь в моем воображении.

Вскоре приехал мистер Манро, а потом, часам к девяти, и родители двух других девочек. Задержанная дама была отпущена на поруки меньше чем через час после этого. То есть гораздо раньше, чем мы с Лесли закончили с бумагами. К этому моменту я настолько вымотался, что уже не был способен ни на какой хитрый план. Поэтому распрощался с Лесли и, поймав попутку, уехал к себе, на Рассел-сквер.

Мне были выданы собственные ключи от всех дверей, в том числе и от черного хода. Это избавило меня от необходимости красться через холл под неодобрительным взглядом сэра Исаака. Из-за тусклого освещения в атриуме было темновато, но, поднявшись на первый этаж, я краем глаза заметил внизу чей-то светлый силуэт, неслышно скользящий по залу.