Реки Лондона

Жилые трейлеры образовывали полукруг в центре собственно ярмарки. Эти монстры ярмарочных площадей ревели и сигналили, из чьей-то магнитолы неслась «I feel good»[25] Джеймса Брауна. Каждый коп в Англии знает, что все ярмарки всегда устраивает Гильдия ярмарочников — организация, объединяющая несколько семей. Они так тесно связаны, что уже, можно сказать, образовали самостоятельную этническую группу. Их фамилии написаны на боках грузовиков, выведены на рекламных щитах. На оградах я насчитал как минимум шесть фамилий, еще примерно столько же попалось мне на глаза, пока мы шли через ярмарку. Похоже было, что на весеннем празднике в Трусбери-Мид все без исключения семьи ярмарочников представили свои аттракционы.

Мимо в вихре смеха и струящихся по ветру рыжих локонов пробежала ватага тощих девчонок. Их старшие сестры демонстративно разгуливали в ультракоротких шортах, лифчиках от купальников и сапогах на высоких каблуках. Сквозь клубы сигаретного дыма и ресницы, удлиненные с помощью туши «Макс Фактор», эти девы внимательно наблюдали за парнями постарше. Последние, стремясь скрыть неловкость, вели себя нарочито грубо и с показным равнодушием проходили мимо каруселей и других аттракционов. Их мамы в это время работали в киосках и балаганах, разрисованных аляповатыми портретами кинозвезд прошлого десятилетия и увешанных плакатами и объявлениями. Было похоже, что все катались на каруселях и угощались сахарной ватой совершенно бесплатно. Очевидно, именно поэтому здешние дети выглядели такими счастливыми.

Сама ярмарка располагалась полукругом. В центре стоял грубо сколоченный кораль — такие, бывает, показывают в вестернах. Внутри него и находился собственно исток великой и могучей Темзы. Выглядел он как обыкновеннейшая лужа, в которой плавали утки. А снаружи, прислонившись спиной к брусьям загона, возвышался Отец Темза собственной персоной.

В Трусбери-Мид раньше стояла статуя Отца Темзы. Потом ее перенесли в Лехлейд — тамошний приток реки выглядит несколько внушительнее. У Батюшки была окладистая борода, как у Уильяма Блейка. Он сидел на своем постаменте, положив на плечо лопату. У ног его стояли бочонки и перетянутые бечевкой свертки — плоды мануфактурного производства и торговли, существующих за счет реки. Даже я заметил, что есть в этом образе что-то древнеримское. Поэтому в принципе не ожидал, что вживую Отец Темза будет похож на свою статую. Однако все-таки думал увидеть кого-то попредставительнее человека, облокотившегося на ограду.

Невысокого роста мужчина, с крючковатым носом и кустистыми бровями, выделявшимися на узком лице. Лет ему было, похоже, немало — на вид не меньше семидесяти, однако он был крепкий, жилистый. Во всех движениях чувствовалась какая-то нутряная, глубинная энергия; ясные серые глаза блестели. Одет он был в старомодный, несколько выцветший черный костюм. Двубортный пиджак расстегнут, являя миру красный бархатный жилет. Из одного его кармана свешивалась медная цепочка часов, а из другого выглядывал краешек аккуратно сложенного носового платка, ярко-желтого, словно весенний нарцисс. Из-под потрепанной фетровой шляпы свисали неряшливые седые пряди. В зубах он держал сигарету. Опершись спиной на ограду, он одну ногу поставил на нижнюю штакетину. Не выпуская сигареты изо рта, Отец Темза беседовал с приятелем — одним из нескольких таких же неестественно бодрых стариков, которые тоже стояли, прислонясь к ограде. Он периодически указывал рукой на лужу и крепко затягивался своей сигаретой.

Когда мы подошли ближе, он поднял взгляд. При виде Найтингейла нахмурился, затем посмотрел на меня. И я ощутил, как меня буквально охватывает, увлекает мощная харизма его личности, суля выпивку и развлечения, прогулку поздним вечером домой из паба, тепло очага и общество дам легкого поведения. Хорошо, что я к этому времени уже успел пообщаться с Мамой Темзой и знал, что к чему, иначе тут же подошел бы и предложил ему содержимое своего кошелька совершенно безвозмездно. Подмигнув мне, Отец Темза полностью переключил свое внимание на Найтингейла.

Он поприветствовал его на каком-то странном языке — гэльском или валлийском, а может, вообще на древнем кельтском диалекте доримской эпохи — кто его знает. Мой наставник ответил на том же языке, я же подумал: не придется ли мне учить еще и это наречие? Компания стариков потеснилась, чтобы Найтингейл тоже мог опереться на ограду. Но подвинулись они так, чтобы мог встать только один человек, это сразу бросилось мне в глаза. Найтингейл встал рядом с Отцом Темзой, они обменялись рукопожатием. Найтингейл со своим ростом и солидным видом смотрелся как поместный лорд среди простолюдинов, однако Отец Темза рядом с ним отнюдь не выглядел приниженным.

Говорил в основном он, то и дело подкрепляя свои слова жестами и щелчками пальцев. Найтингейл специально так облокотился на ограду, чтобы по возможности сократить разницу в росте. И в нужные моменты рассказа кивал и задумчиво хмыкал.