Реки не умирают. Возраст земли

Когда полным ходом идет наступление на широком фронте, когда отсчет населенных пунктов ведется крупной мерой — десятками или даже сотнями за сутки, когда чуть ли не каждый день победные салюты, — тогда и воюется полегче. А в дни затянувшейся, баталии вокруг одного-единственного, ничем не приметного сельца, где атаки вперемежку с контратаками, где ничтожная высотка то и дело переходит из рук в руки, где «ничейная» полоска земли в сплошных воронках кажется недосягаемой, — до чего же горько читать в газетах, что на твоем участке «ничего существенного не произошло»...

Все три дивизии генерала Шкодуновича были уже на том берегу Днестра. С ходу оттолкнувшись от упругой излучины реки, они вскоре овладели ключевым селом Шерпень, заняли Спею-северную, но дальше продвинуться не могли. Сначала немцы пытались остановить стрелковый корпус с воздуха, но потом начали подтягивать резервы. Однако для того, чтобы ликвидировать плацдарм, нужно, по крайней мере, двойное превосходство в силах. А пока что сложилось то обычное равновесие сил, которое и выражается примелькавшейся формулой: атака — контратака. Генерал Шкодунович знал, что не он один форсировал Днестр, что таких плацдармов несколько, но разве угадаешь, какой из них противник выберет для реванша. И комкор готовился к худшему: дивизии получили графики земляных работ, расписанные по дням, артиллерия была сосредоточена на правом, берегу, НП корпуса вплотную придвинулся к реке. Все делалось по науке, преподанной Отечественной войной.

Шкодунович сам побывал за рекой и остался доволен ходом оборонительных работ. Траншеи полного профиля, ходы сообщения, огневые позиции батарей, узлы связи, аппарели — сколько бессарабской земли перелопатили солдаты по ночам! Теперь, в конце третьего года войны, любой из них понимал, как важно зарыться поглубже в землю, тем более на маленьком плацдарме, который весь как на ладони у противника.

Штаб корпуса был сформирован меньше года назад в Пензе, но дивизии, включенные в его состав, имели за плечами немалый боевой опыт. Кстати, одной из них и командовал полковник Шкодунович до недавнего назначения на должность комкора. Оно обошлось для него без той психологической ломки, которую испытывают иные военачальники при выдвижении на высокие посты. Он поднимался по служебной лестнице неспешным шагом, — ступенька за ступенькой, — и поэтому довольно просто, без всякого волнения сменил полковничьи погоны на генеральские, а дивизию — на корпус. И все же почувствовал, как изменился масштаб работы, хотя и был готов к такой перемене.

На вечернем досуге, расстелив карту Третьего Украинского фронта, Шкодунович не раз прикидывал, откуда всего удобнее нанести главный удар во время будущего наступления. Выходило, что это с успехом может сделать 5-я ударная армия на севере, но не исключал и южного варианта — района Тирасполь — Бендеры, где находилась 37-я армия. Ну, а для себя-то он отводил скромную роль — участие во вспомогательном ударе: во-первых, очень мал Шерпенский плацдарм, во-вторых, слишком пересечена здесь местность. Однако корпус стоит на Кишиневском направлении, и немцы, конечно, попытаются сбросить его в Днестр. В самом деле, от Шерпени напрямую до Кишинева всего сорок километров. Так вряд ли противник смирится с потерей этого села. Недаром тут появились немецкие гренадерские полки, румыны же потеснены к югу.

Возвращаясь сегодня с плацдарма, Николай Николаевич Шкодунович увидел на берегу женщин, которые только что перебрались сюда. Он подошел к ним, поздоровался.

— Капитан медицинской службы Карташева, — по всей форме доложила военврач.

Он прищурился, будто от солнца, и поинтересовался для порядка:

— Ну-с, какую задачу поставили перед вами, товарищ капитан?

Полина четко объяснила свою задачу.

— Славно, что медики не отстают от пехоты, — сказал он, исподволь приглядываясь к ее спутницам. Каждый раз, когда ему доводилось на фронте встречаться с женщинами и, тем паче, совсем юными девушками, он испытывал неловкость оттого, что им приходится воевать наравне с мужчинами. — Славно, славно, — задумчиво повторил он. — Только, пожалуйста, учтите: тут все насквозь простреливается.

В этом его «пожалуйста» Полина почувствовала настоящего военного интеллигента, для которого никакая субординация не может заслонить человека.

— Да, а вы из какой дивизии?

Полина назвала свою дивизию.

— Я скажу комдиву, чтобы вам соорудили неприступный медпункт, — сказал он, чуть приметно улыбаясь в черные, коротко подстриженные усы. — Дорогу дальше знаете?

— Найдем.

— Прямо по ходу сообщения, потом налево.

— Спасибо, товарищ генерал.