Реки не замерзают

Истории шепот внимательно слушал

И складывал все, что услышит, в карманы.

Потом доставал и, глядя в объективы,

Сжимал он руками событья и время…

Простите, так кто ж он, узнать вы хотите?

Извольте услышать: зовут его Веня!

Их (Сбитнева и, разумеется, Шимановича) обсыпали аплодисментами и юродивыми комплиментами. Сбитнев до боли сжал свои колени под столом, испытывая острое желания стукнуть Шимановича несколько раз головой об стену. Отчасти справедливый суд свершился: кое-чего тому перепало от облитого водкой Симоняна: по крайней мере пара злых коротких ударов под ребра — что для замухрышки Шимановича было подобно прямому попаданию авиабомбы. “Как все отвратительно” — подумал Сбитнев и потянул за руку Голим Голимыча…

* * *

Наконец все это осталось позади: слегка уже поблекшие лилии, пустые бутылки на столе в VIP-зале, пошлый пройдоха Шиманович, истекающая похотью Вероника Карловна и прочие — необходимые, но такие обрыдлые… Они ехали домой, и Голим Голимыч утробно урчал, переваривая обильно съеденное и выпитое. “Тебе это надо?” — тихо нашептывал он своему раздутому чреву и осторожно постукивал его ноготком указательного пальца. Расстроенный же Сбитнев предался печальным думам. “Что за невезение? — думал он. — Что за чудовищная черная полоса?” Действительно, в последнее время и в его жизни, и в жизни компании дела пошли как-то странно, будто некая сила выворачивала события наперекосяк, совсем не тем, каким бы следовало, боком. Некие странные стечения обстоятельств сменялись невыгодными совпадениями и неудобными поворотами — с подвыподвертом, как говорили они в студенческие годы. Например, эта странная история с вдовой офицера…

Случилось это неделю назад. Утром он, как всегда, вышел из дома, где у самых дверей квартиры его поджидал охранник, а внизу у подъезда — еще один. Проводили, как положено до машины. Та стояла в готовности с приоткрытой задней дверью. Все, вроде бы, в полном порядке: никого на горизонте, лишь на скамеечке сидела особа женского пола — невзрачное существо средних лет. В руках — стеклянная баночка. Ну, мало ли что? До машины ему оставалось шага два, не более, и вдруг эта женщина резво вскочила и выплеснула на него содержимое своей злосчастной баночки. Слава Богу, хоть не кислота — обыкновенные помои, самые заурядные бытовые. К счастью, плеснула она, не подрассчитав, издалека, и попала лишь на солпину брюк. Но кричала-то как при этом? Прямо комикадзе, Милош Обилич, убивающий султана! Скрутили ее, конечно, вызвали по мобильному милицию, но какой неприятный осадок? А ведь целый день после этого работать, с приличными людьми встречаться! Сумасшедшая особа оказалась вдовой какого-то капитана, безвременно почившего в Чечне от бандитской пули. Видишь ли, не понравился ей его комментарии событий?! Родину ее, видишь ли, унизили. Да с какой это стати? Быдло, хлебала бы из своего корыта…

— Послушай, Борис, — спросил Сбитнев, — а что там с той дамой, вдовой офицера, ну, с которой конфликт вышел.

— С Сергеевой? — рыгнув, переспросил Голим Голимыч. — Что с ней может быть? Денег ей выделили от комитета солдатских матерей — две тысячи долларов, квартиру пообещали, чтобы успокоилась, ну, и предупредили, конечно, что неприятности могут быть у ее детей если еще что-нибудь себе позволит.

— Почему еще и денег дали? — недовольно пробурчал Сбитнев. — И почему от комитета солдатских матерей?  Ее бы посадить за хулиганство следовало.

— Ты думаешь, что говоришь? — прошипел Голим Голимыч. — Посадить вдову Героя России, да еще с двумя детьми? Веня, ты конечно мужик умный, но ты представляешь что бы было? А денег от нас она бы не взяла, хотя и нуждается. Вот так!