Реки времен. Всепоглощающая грусть

– Черт, черт, черт. – прошипел Публий.

Он в панике стал вертеть головой в надежде найти хоть какую-нибудь лазейку. Но было поздно. Ведьма уже поднялась на ноги. Вместе с этим между домами появились еще несколько палачей.

– Госпожа Лилит. Скоро наступит полночь. Нам нужно возвращаться в собор. – сказал один из них.

Посмотрев на своих палачей, ведьма медленно повернула голову и уставила разрез савана на Публия.

– Кто это такие? – потусторонним голосом спросила она.

Публий рухнул на колени, и выставив перед собой руки, запинаясь промолвил:

– Э-э-это г-г-гости, госпожа. О-они х-х-хотят забрать д-древние саркофаги.

– Пусть забирают. – сказала ведьма. – Нечего этому мусору делать на святой земле.

Передав клеймору своим слугам, ведьма направилась в другой конец улицы.

Пока шаги ведьмы не стихли, Публий не решался подняться с колен. И только после того, как по стенам перестало разноситься дребезжание цепей, он решился встать.

– Фу-у-ух. – выдохнул он, схватившись за сердце. – Я думал нам конец.

– Зачем ты рассказал ей?! – возмутился Инго.

– А что я должен был сделать? Гостям запрещено спускаться на девятый ярус. А выдать вас за рекрутов, когда тут палачи, не получится. Пришлось сказать правду.

– А что будет с ней? – Габри все еще смотрела на труп женщины, о которой, казалось, все забыли.

– Отнесут в собор. – Публий тоже перевел взгляд на плакальщицу. – А дальше я не знаю. Наверно похоронят. Ладно, давайте уже уйдем отсюда.

Он поплелся вниз по улице, и Инго последовал за ним. Но пройдя несколько метров, он заметил, что Габри так и не сдвинулась с места.

– Ты идешь? – спросил он у девушки.

– Д-да. – сказала она, с трудом отрывая взгляд от светящегося трупа.

Идя по широким улицам, Инго все думал о том, что только что увидел. Откуда было это сияние? А еще эти волосы и перья… Он не стал спрашивать про это у Публия. Вряд ли узник знает. Кое-как отогнав эти мысли, он попытался разрядить напряженную атмосферу.

– А кто-нибудь из Белланимы уже сбегал? – спросил он у шагающего впереди Публия.

– А то! Каждый год находятся такие идиоты. Бегут в основном с нижних ярусов через главные ворота.

– И что? С ними ничего не делают? – удивленно спросила Габри.

– А сама как думаешь? – ухмыльнулся Публий. – За ними отправляют отряд избавительниц. Это карающий отряд. И уж лучше смерть, чем попасть к ним в руки. Уж не знаю, что они делают, но те, кто выживает после их пыток, после сами совершают самоубийство… О, мы почти спустились на восьмой локоть.

– Стой! – Инго догнал узника, и положил ему руку на плечо. – Что там внизу?

– Эмм… Ну ладно, хотел устроить сюрприз, но ничего не поделаешь. Восьмой локоть, – он указал вниз улицы, – «Последняя колыбель» и «Гемоторфные сады». Тут содержатся алхимики, черные аптекари, колдуны и язычники. Те, кто оскорбил веру. Они пошли против самой Жизни, и теперь Жизнь идет против них. «Наказание болезнями».

Слова Публия не на шутку перепугали Инго. Он переглянулся с Габри.

– Там не опасно? Мы ничем не заразимся? – спросил он у узника.

– Если только не будете трогать прокаженных. – сказал Публий, снова натягивая на лицо ворот рубашки.

Спускаясь вниз, Инго стал замечать, что воздух начал наполняться гнилостным запахом. Через некоторое время он увидел первых прокаженных. Они сидели прямо на земле, облокотившись о стены домов. Некоторые и вовсе лежали, накрытые белой простыней. Между больными тут и там сновали узники в белых рубашках. Вот кто вызвал у Инго больше всего вопросов.

Они совсем не выглядели больными. Да и лица у них были не такие измученные, как у узников на других ярусах. Некоторые стояли, и вполне мирно болтали между собой, пока под их ногами корчились в муках больные жители империи. Похоже, заключенные тут алхимики прекрасно знали свое дело.

– Это и есть узники? – спросил Инго, указывая на людей в длинных рубашках.

– Ага. Многие из них осуждены на пожизненный срок. – сказал Публий. – Говорят, что некоторые из них тут уже больше семидесяти лет сидят.

Инго оглядел узников. Ни одному из них не дашь больше тридцати. Среди них даже было несколько женщин, которым не сбрили волосы. У каждого «врача» были надеты кушаки, на которых висели множество склянок и острый разделочный нож.

– Некоторые из тюремщиков считают, что им тут неплохо живется. Но Вдовы запрещают их бить. – продолжил Публий.

Они шли вдоль улицы, на которой тут и там сидели прокаженные. Но стонов слышно не было. Больные просто сидели и таращили на гостей свои полумертвые глаза. Некоторые, будто улитки, медленно ползли вниз по улице накрытые белой простыней, оставляя после себя шлейф из крови и слизи. У Инго даже создалось впечатление, что все они ползут в одно и то же место.

– Так. Тут нам понадобится провожатый. – сказал Публий, останавливаясь около больших ворот.

– Зачем? – Габри подошла к воротам и заглянула между прутьев.

– Осторожно! – воскликнул Публий.

Инго машинально дернул Габри за локоть, оттащив назад. Через секунду, там, где стояла Габри, появилось облако золотой пыльцы.

– Что такое? – ошарашенно спросила Габри.