Реки золота

Но все это могло подождать. Операция «Полицейскопия» открывала Сантьяго путь к значительной, настоящей расследовательской работе. Пресса, городской совет, даже мэрия противились тому, чтобы ОАБ выполняло работу закаленных городских детективов, но при этом упускали из виду весьма значительный факт: численность детективов в отделе расследования убийств превысила пик тысяча девятьсот девяностого года и росла с каждым кварталом. Стиснутый бюджетными сокращениями и принудительными отставками транспорт отдела расследования убийств, службы медэкспертов, судов, исправительных заведений задыхался от перегрузок. Кто-то должен был оказать поддержку. ОАБ в этом было не одиноко. Другие подразделения набирали больше человекочасов в расследовании связанных с наркотиками убийств. Ученые мужи полагали, что смешение ролей разных отделов окажет пагубное воздействие на полицию, суды и права граждан. Сантьяго считал, что это по крайней мере сдержит волну убийств и привнесет потенциально полезные новшества, поскольку свежеиспеченные полицейские создадут иные методы и процедуры проникновения в сеть трех с лишним тысяч баров города.

Именно это привело в тот вечер Сантьяго и его странного партнера в бар на Брум-стрит, возле которого два идиота пытались изрезать друг друга. Тем вечером Мор (во второй раз) выхватил свой маленький пистолет большого калибра и спас Сантьяго. И тогда же вечером в их секторе (где, разумеется, не было других полицейских), в еще одном ресторане, закрытом за неуплату налогов, неподалеку от начала Голландского туннеля на Доминик-стрит, был обнаружен изувеченный труп таксиста по имени Эйяд Фуад.

Эйяд Фуад был египтянином, родился в Александрии и легально проживал в США. Судя по лицензии КТЛ, он водил такси уже два года. В списках подозреваемых не значился. Нарушений не имел, в транспортный суд на Ректор-стрит его ни разу не вызывали. У него не было ни проблем со здоровьем, ни приводов за употребление наркотиков или применение насилия.

Но то, что его облили бензином и подожгли, не скрыло переломы и вывихи, причиненные Эйяду перед смертью, и вскрытие показало, что их произвели при жизни. Эйяда медленно, старательно пытал некто, имеющий время и опыт.

Сантьяго сразу же ухватился за это дело, потому что отдел расследования убийств небрежно передал его ему, даже не поблагодарив.

Он ухватился за него, поскольку оно означало более высокие отметки по предмету «Расследование» в колледже.

Он ухватился за него, ибо медленная пытка не вязалась с яростным убийством под воздействием наркотика, обычным в эти дни типом убийств в городе.

Но главным образом он ухватился за него из-за Мора.

Мор впервые выказал живой интерес.

К убитому таксисту.

Ха.

Интерлюдия первая (анданте)

Человек по имени Реза закрыл уши, когда очередной «Боинг-747» спускался к взлетно-посадочной полосе, начинавшейся всего в нескольких ярдах от кромки воды. Он прислонился к правому крылу «Ауди 1159», мерцавшей в мягком свете, исходящем из аэропорта. Вторая машина, седан «хонда-акура», стояла рядом. Двое мужчин на переднем сиденье нервно курили. Третья была спрятана в кустах, там находился стрелок, вооруженный штурмовой винтовкой «СТГ2000-С» с глушителем и оптическим прицелом. Человек по имени Реза не поехал бы на эту встречу без поддержки, но на своих солдат он мало надеялся. Особенно учитывая тех, которые им противостояли.

Он рассеянно размял длинную казахскую сигарету с фильтром, потом сунул ее в зубы и прикрыл от ветра ладонью золотую зажигалку «Данхилл», выбросившую язычок голубого пламени высотой три четверти дюйма. Держа его у кончика сигареты с черным табаком, он затянулся; сигарета курилась легко. Вкус, приобретенный давно, в тюрьме, о которой ему не хотелось вспоминать.

Человеку, назначившему встречу, нравился этот жалкий клочок земли возле Международного аэропорта имени Джона Фицджералда Кеннеди, потому что самолет полицейского наблюдения не мог пролетать прямо над ним и рев реактивных двигателей снижал эффективность большинства подслушивающих устройств; инфракрасные изображения искажались теплом от огней аэропорта и выхлопных газов самолетов. Болотистая местность практически исключала засаду. Человек, который назначил встречу, знал о таких делах все, изучил их во время операций в Ингушетии, Дагестане и, разумеется, в Чечне, где усилил свою и без того грозную репутацию, не уступая в свирепости мятежникам. Во время второй чеченской войны его призвали из Магадана, куда он был сослан по приговору суда за совершение ряда убийств (в скольких убийствах его обвиняли, неизвестно) в своем родном Киеве. Магадан — это памятник времен чисток; когда Сталин отправлял своих противников на восток в переполненных товарных вагонах, путь занимал несколько недель при температурах, достигавших сорока градусов ниже нуля. Реза в свое время знал преступника-турка, которому предстояла отправка в Магадан. Турок купил у охранника зарядное устройство для сотового телефона и повесился на нем в ночь перед отправкой.