Рекламная любовь

— Хорошо, Кирилл, спасибо. Ну что, товарищи сыщики, дельце нам выпало необычное. С одной стороны, убийца, так сказать, налицо. Можно взять да закрыть дело хоть сейчас. С другой стороны, совершенно очевидно, что убийство это заказное. А кто заказчик? Или заказчики? Вот что и предстоит выяснить. Удручает то, что неизвестный гражданин, водитель красной «девятки», где была обнаружена та же рация, что и на теле киллера, скрылся с места происшествия. Но не стоять же ему возле киоска в ожидании, когда мы попросим его пройти с нами… Такого счастья не бывает. Есть отпечатки пальцев, снятые с руля и внутренних частей автомобиля. Но таковых не обнаружено в соответствующих анналах. То есть искомый гражданин не судим. Машина, как водится, числится в угоне. Интересно, а в Москве кто-нибудь, кроме присутствующих здесь граждан, пользуется не угнанным автотранспортом? Ладно, это я к слову. Кроме того, есть фоторобот, составленный со слов киоскерши. Показали уже его по ТВ, но тоже пока мимо кассы. Кстати, всем присутствующим следует с ним ознакомиться. Получите ксерокопии после совещания. Какие будут соображения? Например, по поводу киллера? Что это у нас за убийцы такие развелись: двадцати лет от роду, из хороших семей… Последнее, впрочем, не факт. Мы разных киллеров видывали. И лощеных денди в том числе. Смущает возраст… Хотя… Красиво жить хочется и в двадцать… И, наверное, сильнее, чем в сорок.

— Вот он и пожил… — усмехнулся Грязнов.

— Да подставили парня, — раздался баритон Олега Левина, «важняка» и помощника Турецкого. — Помните, как убили Новожилова? Тогда тоже парнишку наняли. А он слинять не успел. И провалил все дело. Всех взяли. Вплоть до заказчика.

— Я бы не стал так уверенно проводить аналогию, но в принципе, киллер-самоубийца — это что-то новенькое в отечественной криминалистике, — кивнул Александр Борисович.

— Я ж говорю, подставили! Могли нанять и сказать, что, дескать, рванет через пять секунд. И ты, мол, парень, на своем «сузуки-бандите» успеешь оторваться. А рвануло сразу.

— А могли парню вообще «левый» пульт подсунуть. А рвануть с другого, — заметил Петрович.

— Ну да. Стоял некто за табачным киоском. Нажал на пульт, убедился, что все сработало, — и… ноги в руки. Там ведь первые минут пять такой переполох был, никто ничего не соображал, включая постовых…

— Ладно, что гадать? Нужно действовать. А для отработки алгоритма действий нужны… Что?

— Версии.

— Совершенно верно. Итак, первая версия — убийство Трахтенберга и компании явилось следствием теракта. Думаю, мы ее отметаем сразу, чтобы не тратить время на поиск женщин-шахидок, закамуфлированных под мужчин-байкеров. Почему, Кирилл? — решил проверить подчиненного Турецкий.

— Потому, Александр Борисович, что взрыв был строго направленным. А при террористических актах взрывное устройство обычно начиняется металлическими штуковинами, например болтами, обрезками проводов и так далее, чтобы увеличить радиус поражения и число жертв.

— Согласен. Вместо слова «штуковины» я бы применил что-нибудь более научное, но в целом ты прав. Громыхнуло, правда, здорово. Но число жертв при этом минимально: только пассажиры «вольво» да киллер. Остальные отделались легкими ссадинами и сильным душевным переживанием. Напрашивается версия о профессиональной деятельности убитого как причине смерти. Тем более что одно покушение уже было. И «броневик» покойный завел себе не случайно. Олег Борисович!

— Да, Сан Борисыч, — откликнулся Левин.

— Необходимо собрать информацию о том, что делается в рекламном бизнесе. В частности, бывали ли уже покушения на «рекламщиков»… А я тебе и сейчас скажу, что наверняка бывали. Когда и сколько? И по чью душу звонил колокол? И как там нынче расположены фигуры, на этой шахматной доске. И какую клетку занимал Трахтенберг.

— Понятно, Сан Борисыч.

— Еще охрана, Саня! — включился Грязнов. — Вернее, служба безопасности. Куда же они смотрели, когда такую «неправильную» броню на тачку ставили? Может, просто бдительность шефа усыпляли? Кроме того, учитывая, что время последней поездки Трахтенберга к дому было необычным, ясно, что кто-то предупредил киллера. Кто-то из самых близких.

— Охрана? А им зачем? Они теперь безработные.

— Мало ли какие мотивы бывают… Я бы занялся охраной.

— Хорошо, займемся. И следует, так сказать, покопаться в бельишке покойного. Чем занимался кроме рекламы? Раз он у нас такой инициативный, — усмехнулся Александр.

— Правильно, — поддержал Грязнов. — Вон, Сидихин никакого отношения к рекламе не имеет, а сидел в машине Трахтенберга. О чем они беседовали? Заключенный и рекламный магнат…

— Секретарша Трахтенберга показывает, что Сидихин ждал в приемной несколько часов: А Трахтенберг все не принимал его. Потом, после напоминания секретарши, решил выслушать Сидихина в машине, по дороге домой, — вставил Левин.

— Ну и что? Не прогнал же. Согласился выслушать. Значит, что-то их связывало?

— Хорошо, Слава. Это верно и важно. Займемся. Ну и личная жизнь. Тоже всякое бывает. В этом бельишке тоже покопаться придется… Что ж, даю последние вводные — и вперед, по коням!