Рекламная любовь

Антон вышел в сопровождении очаровательной пухленькой блондинки.

— Вот, Алик, это Мариночка — хозяйка заведения. — Мы все уладили, правда, Мариночка?

— Конечно! Я очень рада принять вас в нашем кафе, это такая честь для нас! — защебетала Марина. — Есть маленькая проблема: понимаете, у нас здесь сегодня свадьба гуляет.

Арнольд вздохнул. Присутствовать на свадьбе совершенно не хотелось.

— Может, мы ее отменим? — пошутил Антон.

— Ну что вы! Они уже расписались! Как же можно… Такая пара красивая! Через час приедут, вы сами увидите.

Арнольд поморщился. Марине очень не хотелось упускать столичного гостя, который, как сказал его приятель, магнат рекламного бизнеса, известный продюсер, друг режиссера Мигалкина (ой, батюшки! Вдруг потом и Сам приедет?!). Поэтому она улыбнулась самой лучезарной из своих улыбок и заворковала с удвоенной энергией:

— У нас есть отдельные кабинеты! Мы вас разместим в самом лучшем! Вам будет там удобно, вот увидите! И потом, свадьба через час, вы вполне успеете поужинать. А может, вам у нас понравится и вы задержитесь на весь вечер? Соглашайтесь, а? Коньяк за счет заведения! — неожиданно добавила она, мгновенно просчитав:

«Ладно, на свадьбу спишу, там одной меньше, одной больше — кто заметит?»

— Ну если коньяк бесплатный, тогда какие разговоры, голубушка? Что же вы сразу-то не сказали? — хохотнул Арнольд. — Ну, чаровница, ведите нас в свои чертоги! Что там у вас за «шуры-муры» такие?

Чертоги оказались концептуальным заведением, оформленным в духе чистого, как первач, кича. Стены были оклеены обоями в полосочку, на одной из низ висели часы-кукушка, на другой — гитара с бантом. Лестница светлого дерева, уводившая на галерею, и барная стойка украшены цветными лоскутками. На окнах занавески в горошек и горшки с геранью… И, наконец, открытки с целующимися голубками, прилепленные то тут, то там.

— Впечатляет, — только и вымолвил Трахтенберг.

Середину зала занимали составленные и уже накрытые белыми скатертями столы.

Между ними сновали официантки с «бейджиками» на блузках, где были указаны имена девушек: «Оленька», «Светочка», «Дашенька», — выхватил глазами Арнольд.

— Боже, какая прелесть. Здесь можно снимать! — обернулся он к хозяйке заведения.

— Правда? — засияла та.

— Да, снимать здесь можно. Но где можно поесть?

— Ой! Вот же кабинеты! Вот! И вот!

Она отдергивала тяжелые шторы, показывая расположенные по периметру тесные закутки.

— М-да-а-а… А что у вас на втором этаже? — Арнольд поднял голову.

— Там тоже есть столики! И даже отдельный выход на улицу! На другую сторону здания.

— И там тоже… герань? И лоскуточки?

— Нет-нет, там мы еще этого не успели… Там все просто, — извиняющимся тоном произнесла Марина.

— Какое счастье! Значит, нам туда!

Мужчины поднялись на второй этаж. Заняли столик возле перил. Окна второго этажа были распахнуты. Свежий вечерний воздух щедро лился в помещение. Арнольд вдохнул его полной грудью.

— Замечательно! — выдохнул он. — Остаемся. Тащите меню!

Через минуту перед ними возникла официантка Оленька с картой меню.

— Прочтите, голубушка! — попросил Трахтенберг.

— А что вы будете? — застенчиво спросила Оленька. — Закуски, супы, горячие блюда…

— Огласите весь список.

— Ну у нас закуски фирменные под общим названием «тещины салатики». Туда входят селедочка под шубой, соленые опята, буженинка, овощные салатики, сациви из курочки, салатик из кальмаров…

— Давайте всего понемножку!

— Хорошо. — Девушка строчила карандашиком в блокноте. — Дальше горячие закуски. Это блины с красной икоркой…

— Берем! Всем по порции.

— Хорошо. Дальше первые блюда. Соляночка рыбная «Подь ко мне, моя селянка», грибной супчик, борщ…

— Что-что? Не понял? «Подь ко мне моя селянка» — это что такое?

— Это так рыбная соляночка называется.

— Прекрасно! Берем.

— Дальше у нас горячие блюда…

— Ладно, Оленька, вы сами что посоветуете?

— Ну… «амурчики», например. Это куриные крылышки, закопченные на углях…

— С ними возни много. Что еще?

— Жаркое из телятинки в горшочках с овощами, шашлычки…

— Одно жаркое… Антон, ты?

— Мне тоже.

— Григорий?

— Я, шеф, от шашлычка бы не отказался..

— Значит, два жарких и два шашлыка. Так… Теперь алкоголь.

— Сейчас вам коньяк принесут.

— Какой?

— «Otard». Это французский.

— Мы в курсе! — рассмеялся Трахтенберг. — Что ж, еще триста водки, какая там у вас лучшая и по бутылке минералки без газа. Все, лети, голубка! И неси все быстрее!

Вокруг них засуетились сразу несколько человек. Девушки бегали шустро вверх-вниз. На столе появился коньяк, множество закусок.

— Ты, заметил, Антон, что у них здесь все в уменьшительно-ласкательном виде? Официантки — Оленьки, Светочки. В меню салатики, соляночки, шашлычки… Вот она, провинция, во всей своей первозданной красе! Наливай, Григорий!

Личный охранник Трахтенберга налил шефу и его другу коньяк, себе. — водки.

Мужчины выпили, принялись за закуски.

— Что ж, пока замечаний нет, — налегая на сациви, заметил Арнольд.

— Я ж тебе говорил: не пожалеешь. Да и цены здесь просто бросовые. По московским меркам.

— Тогда, Гриня, наливай еще! Что-то мне сегодня напиться хочется.