Реконкиста

Про них я узнал только лишь тогда, когда проснулся перед рассветом и увидел девушку всю в слезах. Она решила больше ничего уже не утаивать. Доходил до конца последний день, который мы могли провести вместе. Решение относительно моей смерти уже было принято. Отец Тети, жестокий Петлалкалькатль каким-то образом узнал о моих приготовлениях к побегу, обнаружил мой склад с пищей и оружием, который я устроил под ступенями. Он не предупредил дочку о своих намерениях, но служанка, которая была случайным свидетелем обыска и услышала переговоры сановника с тайными охранниками, передала девушке всю правду. Тети, уверенная в том, что меня арестуют на рассвете, принесла мне нож, умоляя, чтобы я покончил с собой сам, не ожидая пыток и того, когда мне вырвут сердце. И еще говорила, что из великой любви ко мне она желает, как законная жена, сопровождать меня на сторону тени. Говоря это, она вскрыла себе артерии, тихо плача и спрашивая, пойду ли я за ней? Я пообещал, что сразу же сделаю это, и изображал свои приготовления к самоубийству…

О Боже мой! С какой охотой я бы последовал за ней, завершая время невыносимой муки. Только мне не позволили так поступить ни святая вера, считающая самоубийство наиболее позорным из людских проступков, ни уверенность в том, что мне необходимо выбраться отсюда и вынести в широкий мир сведения о городе ацтеков.

Я окрестил умирающую водой, отпуская все ее грехи, после чего взял нож, индейский ичтлилматли, то есть пончо, сшитое из сизалевой ткани, и мой старый пояс с дорожной сумкой. Запасов у меня не было, а достать оснащение для ныряния, спрятанное мной в храме, теперь было невозможно. Тем не менее, я был готов рискнуть. Тихо ступая, я пошел наверх. Охранник, баррикадирующий проход, спал особенно крепко, потому, наверное, ничего и не понял, когда я перерезал ему горло. Я вышел на крышу. Все шло к рассвету. Розовые отблески искрились на снежной короне вокруг кратера, а вершина пирамиды уже выныривала из ночной темноты, как вдруг я услышал за собой какой-то шум. Кто-то поднял тревогу. Уже не оглядываясь, я пустился бегом по крышам, террасам и карнизам, сбивая всех тех, кто хотели мне помешать. Одного я даже ударил ножом, когда он схватил меня за пончо.