Реконкистадоры

— Медоед, тут везде так? — крикнул я, стараясь перекричать голос моря и его многочисленное эхо.

— Чего?! — не расслышал бывший лидер Альянса.

— Тут, говорю, всегда так?! — снова проорал я, подходя ближе.

— А… э… аю! О… о…р… о… э! — проорал Медоед в ответ.

— Чего?! — не понял на этот раз уже я.

— А… и… и… уэ! — только по жестам я понял, что Медоед просто предлагает подойти поближе, а потом спросить.

Грохот усилился — и теперь даже часть гласных услышать не удавалось. «Три топора» старательно уходили от берега, чтобы не попасть в потоки стремящейся под скалу воды.

— Тут везде слышен этот грохот? — громко спросил я, приблизившись. Да и то орать приходилось почти на ухо собеседнику…

— Нет, мы высадимся в бухте! Там потише! Не отвлекай! — ответил Медоед и вцепился в штурвал.

Я вернулся к вёслам и принялся старательно грести. Наш корабль мотало на потоках, но ветер и сила наших могучих рук двигали его всё дальше и дальше вперёд — пока скальный берег не оказался разорван полукруглой широкой бухтой, куда наша команда и направила «Три топора».

Внутрь бухты нас буквально внесло… И сразу грохот стал тише и приобрёл знакомые нотки прерывистого прибоя. Волна в бухте тоже была немаленькой — и даже более того, вода, загоняемая то ли ветром, то ли течением внутрь, создавала высокие и острые валы. Полоса мокрого песка тянулась на три-четыре десятка метров. Именно туда и дотягивался край разбившихся о берег волн.

При этом близко к берегу подойти было невозможно. Тримаран имел для этого слишком глубокую осадку, поэтому якоря — все пять, что имелись на борту — скинули метров за сорок от берега. Таким образом, чтобы выбраться на сушу, надо было ещё пройти почти сто метров по колено в воде.

Первым на берегу оказался, предсказуемо, Зверь. Он рванул дальше в лес, не останавливаясь, и больше всего я боялся, что он просто не заставит себя вернуться. С другой стороны, это его выбор и его решение: он всё-таки не собака — и беспрекословно подчиняться приказам не может. Или не хочет, что в его случае равносильно «не может». Он ведь парень прямолинейный! Хочет — значит, может. Не хочет — значит, не может. Мы, люди, так разучились, наверно, а вот у него это вполне естественно выходит…

Следующими на берегу оказались матросы со швартовочными канатами, с которым они устремились в сторону границы пальм. Я всегда недоумевал, зачем эти канаты делают такими длинными, когда в норме хватает метров двадцати. И вот теперь понял: как раз для таких случаев и делают. Полагаться лишь на якоря не имеет смысла — слишком бурное море.

А потом на берег начали сходить уже все подряд. Хотелось и на твёрдой земле постоять, и от берега отойти подальше, чтобы грохот волн стал потише — и вообще нужно было разжечь костёр, построить навесы и устроить отдых там, где земля не ходит под ногами туда-сюда. В общем, мы, как нормальные сухопутные крысы, стремились вернуться в родную среду…

Долго рассиживаться не пришлось… Близился вечер, а для ночёвки ещё ничего не было готово. Однако, забравшись в заросли на несколько метров, все почувствовали себя лучше. Постоянный низкий звук, исходивший от побережья, здесь не так сильно давил на уши.

— Прионцы, гады, сами ненавидят это место и всех сюда шлют! — буркнул Медоед. — Километров через пять начнутся нормальные пляжи и нормальный берег… Но туда они и сами могут прийти.

— А сюда, стало быть, посылают таких мимокрокодилов, как мы? — спросил Борборыч.

— Ага, падлы, сами даже подойти боятся. Зато если ты без разрешения влезешь — потом они тебя будут считать своим врагом, — кивнул Медоед. — Вот и приходится сначала у них спрашивать, страдать, а потом ещё и тут страдать.

— И что, никто не пытался их отсюда выбить? — удивился Котов.

— Пытались, ещё до моего прибытия… — Медоед пожал плечами. — Результат? Ну вот вам и результат…

Был в ночёвке в этом месте один несомненный плюс — ни один нормальный крупный хищник сюда даже не пытался соваться. Впрочем, крупных травоядных здесь тоже не встречалось. Водились всякие мелкие грызуны, кабанчики и инопланетная живность, сумевшая приспособиться. Поймать всю эту фауну было довольно сложно, но определённые методы имелись.

Была только закавыка в том, что прионцы требовали десятую долю с добычи. И каким-то образом всегда отслеживали обман. Причём, так чётко отмеряли, что приплыв к ним снова, можно было услышать требование доплатить за предыдущий раз. И если не доплатить, то больше вообще не пустят. Совсем уж редко прионцы разрешали постоять на более удобных местах, но для нас никакого исключения делать не стали.

Честно говоря, вот у меня совершенно по-ксенофобски зачесались руки взять отряд и навалять им по первое число… Тем не менее, я сдержался, помня о просьбе Медоеда не обострять отношения с соседями. В конце концов, возможно, что со временем их всё равно отсюда выбьют, припомнив им и снобизм, и заносчивость, и эксплуатацию. Хотя не так много здесь было мореплавателей, чтобы критически много обиженных успело появиться…