Рекорд

Он поднимает визор и смотрит мне в глаза. У меня на языке столько разных слов, в том числе ругательных и оскорбительных, в его адрес, разумеется. Но все они вдруг застывают, а потом рассыпаются в невидимую пыль. Приходит осознание, что Тим уже принял решение. И еще — что он ощущает облегчение.

Грандиозное, максимальное, предельное. Что меня не будет на треке. Это для него важно.

— Пожалуйста, — это все, что он говорит мне.

И я слушаюсь, не смея продолжать ругаться. Потому что понимаю: так нужно, так будет правильно.

— Но, если что, я готова прикрыть, — бросаю в воздух.

Это правда. Я прикрою его. Всегда, в любой ситуации. И кажется, что едва заметным движением головы Тим показывает: он услышал.

Я уступаю место Сергею. Выкрикиваю напоследок:

— Порвите их!

Тим кивает и опускает визор.

Спустя минуту пилот и его штурман в машине, стоят на старте. А я в полной экипировке, чтобы сохранить инкогнито, вместе с механиками переминаюсь с ноги на ногу в штабе.

Все как-то неправильно! Спонтанность в нашем случае плохой спутник, заезд предстоит опаснее, чем должно было быть. Парни давно не работали в команде. Я изрядно нервничаю. В ухе наушник, и слышно все, что говорят в кабине.

— Чуть не променял меня на девчонку? — смеется Сергей.

— Справлялась она отлично, — отвечает Тим. — По крайней мере не ныла месяцами на приеме мозгоправа: как мне жить, я видел вблизи горящую машину? — передразнивает он.

Я широко улыбаюсь.

— В койке, возможно, и справляется, а в кабине девицам делать нечего, — отсекает Сергей.

— Девицы девицам рознь, — пространственно замечает Тим.

— Она что, слушает? — спохватывается штурман. — Настя, день добрый! Приятно познакомиться. Хей, без обид, я просто ревную Агая. — И добавляет с веселой выразительностью: — Он всегда был моим.

— Бля-ядь, — тянет Тимофей.

Микрофона у меня нет, поэтому, рассмеявшись, я просто качаю головой.

— И правильно делаешь, потому что теперь он мой, — отвечаю вслух, понимая, что слова услышат механики.

Тим с самого начала был против того, чтобы я ехала в кабине, хотя мне нравилось и у меня получалось. Поэтому ощущаю соперничество.

— Агай, расскажешь потом о ней? — Тон Сергея такой простой и легкий, словно им не предстоит заезд через пару секунд.

И меня это раздражает. Будь серьезнее, мужик! С тобой в машине сидит лучший пилот на свете.

— Не-а. Готовься, Настя там подправила записи. Полистай.

Через несколько секунд Тим заводит двигатель, и мои уши заполняет шум. Я вцепляюсь в спинку стула, на который опираюсь. Зажмуриваюсь, потому что неспособна смотреть.

Гонка начинается!

— Левый три, через пятьдесят метров! — говорит Сергей, и я вторю ему беззвучно, потому что выучила этот участок дороги наизусть.

Раньше гадала, как штурманы успевают направлять и ориентироваться при таких скоростях и нагрузках. Господи, времени достаточно! Мурашки так и бегут по телу.

— Обгоняй на хрен! — вопит Сергей.

Тим хохочет!

Я открываю глаза и задерживаю дыхание. Сердце бьется как бешеное. Нельзя ошибиться. Один неправильный поворот — и вылетят.

Представляю, как Тим сосредоточенно смотрит вперед, на извивающуюся ленту дороги. Он ведет грязно. Намного грязнее, чем когда я была с ним в кабине. Он специально провоцирует.

Гонка продолжается. Парни летят с огромной скоростью, идут на обгон, действуют командой.

— Поворот вправо, тридцать метров. Осторожно, гравий, — предупреждает Сергей, и я в очередной раз повторяю беззвучно.

Последняя часть пути, самая сложная.

— Спуск через холм, пятьдесят метров, — говорю я первая. Следом за мной Сергей.

Финиш близко. Мир сужается до узкой полосы асфальта, до ритма дыхания.

Я приклеиваюсь к монитору. Машина на скорости срывается вниз, из-под колес сыпется гравий, мерс начинает водить из стороны в сторону. Предельно напрягаюсь.

— Левый четыре, длинный, — командуем мы с Сергеем хором.

Машина пересекает финишную черту и резко тормозит, скользя на гравии. Следом наступает тишина. Я с трудом осознаю, что гонка закончена. Столько подготовки, внезапная рокировка, нервы, страхи. Все закончено. На сегодня.

Прямо на голову обрушивается тонна опустошения.

Не выдержав, я бросаю все и спешу в дом на колесах. Пусть они празднуют. Пусть веселятся, радуются.

Краем уха я слышу, как ведущий орет:

— Дамы и господа, у меня просто нет слов!.. Ну разве что несколько. Итак, пока лучший результат… нашей благотворительной гонки… показал Тим Агаев! Да-да, тот самый, о котором судачили, что он не доедет и до середины трассы. Как там мне шепнули на ушко? Собрал машину из кусков металлолома отверткой в гараже? Погодите… Что? Этот самодельный монстр не только дожил до финиша, но и… Ребят, у нас заявлен новый рекорд прохождения этого участка «Шелкового пути»! Не знаю, как вы, а я поражен и… слегка сбит с толку. Они же поменяли штурмана в последний момент… Ну что ж, поздравляем Тимофея с его невероятной, хоть и совершенно неожиданной победой! Дайте ему микрофон. Агай, ты тоже в глубоком шоке, как и мы все?

— Идите на хрен! — раздается звучный голос Тима, и я хохочу, замерев на пороге.