Рекорд

— Я знаю эту трассу наизусть, так что не волнуйся… Блядь, хоть бы смутилась для приличия.

Тем временем я уже одной ногой в комбезе.

— Сумасшедшая девка, — смеется Тим. — На вечерней гонке будет мой друг, он уже подъезжает.

Я натягиваю балаклаву и беру шлем. Мурашки бегут по коже. Еще один лучший день в жизни.

Глава 26

Мягкий солнечный свет пробивается сквозь деревья, заливая трассу золотыми лучами. На мне гоночный комбинезон с чужого плеча и шлем с не до конца опущенным визором. Я спешу к машине, но замедляю шаг и делаю глубокий вдох. На языке вкус хвои, осени и восторга. Не будем считать, сколько дней я проторчала в гараже, не видя мира. Будем наслаждаться.

Раннее утро, трасса еще не ожила под грохотом десятков машин — перед квалификационным заездом есть немного времени, чтобы потренироваться. Тим утверждает, что знает ее наизусть, но даже он не Господь Бог, и я бы хотела ему помочь, если только получится.

Вокруг почти никого — только мы и скромная команда механиков. Семен и Гриша кружат вокруг машины, возятся с настройками.

Тим скрестил на груди руки и агрессивно прищурился, зависнув на одной точке. Ушел в себя. Настраивается? Я невольно задерживаюсь на его лице.

— Что? — спрашивает он, заметив внимание к себе. И уточняет насмешливо: — Боишься все-таки?

— В твоих мечтах. Я знаю, что ты нас не убьешь.

Тим хмыкает и неожиданно делится:

— Я всегда любил утро перед гонкой. В воздухе чувствуется напряжение, а земля под ногами еще прохладная. — Он переступает с ноги на ногу. — Скоро она загорится.

— Ты видел «охотников»? — включается Гриша. — Как всегда выебываются.

— Без Смолина? Ну удачи им.

— В нас никто здесь не верит.

— А плохая какая новость? — вклиниваюсь я.

Тим смеется.

— Идем, нам нужно потренироваться.

— Да.

Гриша вручает мне записную книжку Тима, в которой отражена схема трассы. Он действительно далеко не первый раз по ней едет. Пристегнувшись, я перебираю страницы.

Мы проезжаем круг, во время которого я стараюсь вникнуть в терминологию. Потом второй, третий. На четвертом я понимаю, что к чему, и начинаю подсказывать.

Тим не реагирует никак. Ощущение, что мои слова — мусор, который я бросаю в воздух от скуки. Не уверена даже, что он меня слышит в принципе. Неспешно ведет машину, полностью погружен в себя.

На следующем круге я вношу кое-какие пометки карандашом, потому что план явно составляли зимой, а сейчас конец лета, и повороты чувствуются иначе.

На новом круге сразу даю команду.

Воздух вокруг становится тяжелее, насыщеннее. Тим поворачивается ко мне, и в его глазах заметна насмешка.

— Э-эй, штурман. — Он растягивает слова так, что легкий подтекст очевиден.

Я хмурюсь, полностью сосредоточившись на записях.

— За дорогой следи! — отвечаю ровно, игнорируя провокацию, и даю новую команду.

Тим жмет газ, стрелка поворотов взлетает, и машина оживает с ревом. Сердечный ритм ускоряется, но не от страха или волнения, а от близости Тима и его шутливого тона.

— Эй, а где предупреждение про поворот? — возмущается он, резко выкрутив руль.

Меня швыряет в пот. Я запуталась и не успела.

— Блин! Прости, сейчас.

Тим смеется. Говорит как-то спокойно-ободряюще:

— Попробуем еще раз. Давай, Насть. Ты же шустрая девочка.

Я наполняюсь решимостью. Откатав еще несколько кругов, мы сходим с трассы, уступив место другим желающим. А через час, в течение которого к нам не подходит никто из репортеров, снова усаживаемся в боевую тачку и выезжаем на старт.

В нас и правда никто не верит. Не поддерживает. Не хлопает и не свистит. Мы — самовыдвиженцы. Мы… не конкуренты в борьбе за кубок.

— Знаешь ли, я могу и пропустить поворот, — кивает Тим на записную книжку в моих руках. — Давай-ка не спи.

В интонации сквозит уверенность, и я оживаю.

— Не буду. А ты не отвлекайся на меня, — парирую тут же.

Легко сказать, я хочу тебя постоянно.

Тим!

— Не бойся, это не мешает. Я предельно сосредоточен. — Его голос становится более серьезным, но улыбка не исчезает.

Через минуту все шутки и подколы отходят на второй план, и мы оба сосредотачиваемся на предстоящем заезде. Тим крепко сжимает руль, глаза устремлены вперед. Я, хоть и поглядываю на него постоянно, занята своими записями. Хаотично их пересматриваю.

Тишина наполняет кабину, мы готовимся к чему-то важному. После квалификационного заезда будет известно не только каким по счету Тим стартанет в главной гонке. Станет очевидно, кто претендует на призовую тройку.

— Три… два… один… Поехали!

Шутки в сторону. Стрелка оборотов прыгает вверх, и наша машина срывается с места. Меня вдавливает в сиденье, и я благодарна отцу за свое спортивное прошлое. Перегрузка сильная, но каким-то образом у меня получается сосредоточиться.

Трасса мелькает перед глазами, мой голос раздается в одном ритме со свистом ветра за окном.

— Правый три, через пятьдесят метров! — четко диктую команды, и машина, словно живая, реагирует на слова.

Безумное чувство! Как будто я и есть автомобиль. Нет, я продолжение Тима, мы крепко сцеплены, связаны в этой тройке. Сердце бьется в такт с его сердцем, и есть четкое осознание, как важен каждый миг, каждое мое слово.