Рекорд

— Она не сложная. Мы сами ее усложняем. Много думаем, — улыбается он, постучав себя по виску. — Это вредно для психики. Лучше быть попроще. Легче. Наивнее.

— Это точно.

Небо пронзает извилистая молния, ее догоняет гром. Я думаю о том, что мы с Тимом расстанемся навсегда. А потом беру его за руку.

Ладонь горячая, ее приятно трогать. Я сжимаю его пальцы. Боже, да он весь горячий! Тим стискивает мою руку в ответ, тянет на себя, а я за эти дни растратила слишком много сил и энергии, чтобы сопротивляться.

Сердце отбивает по ребрам сладкой болью. Я не сдерживаю громкий вздох и перебираюсь к Тиму на колени. Едва оседлав, обнимаю, как в последний раз в жизни. Он тут же выпрямляет спину, смотрит снизу вверх. Его руки касаются талии, водят по спине, сжимают, гладят…

Он и правда промокший, но очень горячий, — это ощущается даже сквозь мокрую одежду. Я хочу его губы. Словно прочитав мысли, Тим вынуждает наклониться, и мы целуемся.

Поначалу осторожно, как вчера после подвала, будто я драгоценность. Ну или мыльный пузырь, который тронь — лопнет. Но вскоре становится слаще, нетерпеливее, огненнее. Небо вновь озаряет молния, в этот момент я вижу глаза Тима и понимаю, что это случится.

Знобит. Я едва не умираю от предвкушения. Чувства перерастают в безумие, жажду, потребность. Я сжимаю его плечи, я обнимаю его изо всех сил, а Тим в ответ обнимает меня.

Любовь растет, становится ошеломляющей. Его руки тянутся к пряжке на ремне, воздух прорезает звук расстегивающей молнии.

Бах-бах-бах. В груди. На разрыв. До боли.

Холодный ветер подгоняет действовать быстрее. Я жмусь к Тиму и… позволяю целовать себя так, как ему нравится.

Все получается само собой, как в дурацкой романтической комедии, где секс — это не ряд фрикций, а единение душ, непременно идеальное. Я никогда не думала раньше, что такое бывает в реальности. Что можно любить так сильно, чтобы жить мужчиной. Дышать им одним, пока целует, пока входит резким толчком, обрушивая в удовольствие, пока крепко сжимает сильными руками.

Нас скрывают потоки воды, а палят только молнии, позволяющие на доли секунд увидеть друг друга. Кроме грозы есть близость и подгоняющий двигаться азарт. Удовольствие, толчки, поцелуи, удовольствие. Невероятное. Наше. Мое!

Пульсация внутри заставляет прижать Тима к груди. Я чувствую его. Я так остро его в себе чувствую.

Делаю глубокий вдох, и мне кажется, что сам кислород теперь усваивается лучше. Насыщая силой, энергией, жаждой свободы и жизни!

Я прекрасно помню рассказы сестры, какой Тим после близости, поэтому не хочу портить нам обоим момент и сама поспешно слезаю с его колен. Он делает вид, что не хочет отпускать, но я целую его в пылающие губы и шепчу:

— Замерзла.

Тим уступает, и я спешу в душ, чтобы привести себя в порядок и успокоить сердце. Обескураженная, догорающая спичка. Не буду жалеть о случившемся. Хоть ножами режьте, не буду ни за что на свете.

Когда выхожу из душа, слышу, как внизу открываются ворота. Я замираю, но паника длится недолго — Тим поспешно поднимается и встречает прямо у дверей ванной.

— Идем, — тянет за собой в комнату. — Тебе надо одеться.

— Что происходит? — Тороплюсь за ним.

— Покажу тебе что-то, — улыбается он. — Поспеши.

— Эм. Сейчас. Ладно.

Я быстро переодеваюсь в сухую одежду, напяливаю носки, кроссовки. Тим тоже переодевается, я краем глаза рассматриваю его фигуру. Не могу не отметить синяки на животе, боках, ребрах — сильно же он упал, оказывается. Жуткие черные пятна.

Тим натягивает черную толстовку, и мы вдвоем спускаемся вниз. Выходим на улицу, и я открываю рот от восторга.

Перед нами огромный американский фургон. Из тех самых, которые дома на колесах, плюс в них есть огромный отсек для машины. На таких гонщики перевозят тачки на большие расстояния. Видно, что не новый, но классный.

— Да, фургон привезли… — тем временем говорит Тим в трубку. — Уже, ага.

На часах четыре утра.

Он продолжает:

— Да, я тоже думаю, чем раньше выедем, тем лучше. Буди Гриху, погрузим, и в путь. Водитель приедет ровно в шесть.

— Солидно! — восхищаюсь я. — Вы про этот прицеп говорили?

Тим открывает дверь, и я захожу в довольно просторную комнату, в которой можно встать в полный рост. Спальное место, стол, стулья, небольшая кухня…

— Вау. Уютно. Какой у тебя план?

— В Сибирь. Поищем спонсора.

— Как?

— Есть идеи, — улыбается Тим. — Нравится?

— Эм… Очень необычно. Но прикольно. Только… я не поняла, ты разбудил парней, чтобы выехать пораньше. Но в десять у нас передача меня Шилову. Эй, ты не забыл?

Он ничего не отвечает. Прохаживается вокруг фургона, открывает задние двери, смотрит на площадку, предназначенную для боевого мерса.

— Тим? Ты скинул Шилову реквизиты для перевода денег? — Я начинаю беспокоиться. — Как мы договаривались.

— Планы изменились.

— Что?! — Аж подскакиваю на месте. — Когда это они изменились?

— Сделка не состоится, — невозмутимо отвечает Тим.

— В смысле? — Я уже нервничаю. — А как же деньги? Мне нужны деньги! И тебе они нужны! Тим, на что ты тогда купил этот фургон?! Что происходит?!

— Никогда не говори со мной в таком тоне, — произносит он спокойно.