Рекс

«У «Павлина» сложный перекресток, а в десять тридцать там жуткий трафик начинается».

«Ничего не поделаешь, будем фильтровать тот трафик, который имеется».

Поискав еще с полчаса, Олаф удостоверился в том, что больше ничего стоящего не поймает – люди остывали от работы и переходили на бытовые темы. Там тоже подчас попадались захватывающие истории, но у Олафа уже уставали челюсти.

Сняв струну с трубы отопления, он убирал ее в шкаф, где этих струн было предостаточно и к тому же имелась гитара, на которой Олаф иногда играл.

Он неплохо играл, мог даже сбацать что-то по нотам, и именно благодаря его музыкальному слуху он мог собрать информацию там, где никакие другие способы не срабатывали.

У него имелась небольшая рация, совсем крохотная. На нее можно было наговаривать текст и отправлять сжатым сигналом. Раньше Олаф успешно ею пользовался, но со временем служба безопасности расставила глушилки, так что теперь приходилось отправлять информацию другим способом.

Итак, что у него на сегодня получалось?

Олаф стал просматривать скоропись. По всему выходило, что сам господин Камерон собирается выползти на свет из своей норы, чтобы с кем-то там встретиться. С кем? Этот вопрос оставался открытым. А вот где – тут возникало три варианта.

Отель «Корвуд» – это на северо-востоке города.

Кабаре «Рюйн». Оно находится в южной части мегаполиса. Несмотря на помпезность пластиковой лепнины, заведение выглядит неубедительно, хотя, возможно, именно в таких местах и следует проводить тайные встречи.

Ну и третий вариант – ресторан «Павлин». Он упоминался дважды, причем в среде господ, которых Олаф считал наиболее ценными и достоверными источниками.

Время встречи – послезавтра, в десять тридцать или одиннадцать ноль-ноль. Утром. Город только проснется и будет приходить в себя, и тут в какой-то забегаловке появится человек, на которого охотятся очень многие. Кто-то весьма профессионально, а кто-то – как может, так и воюет.

Олаф задумался, к какому разряду отнести себя. Получалось, что к смешанному – личные мотивы плюс качественное исполнение.

Он знал, что ходит по краю, недаром источники сообщали о трех разных местах встречи, возможно, были и другие варианты, но Олаф их не слышал.

Служба безопасности продолжала просеивать своих сотрудников, используя шахматный метод и раздавая в разные подразделения разную дезу, однако они не знали, что кто-то получает все варианты дезинформации, анализирует их и выбирает истинный, чтобы передать за пределы замка.

Еще раз перечитав наброски, Олаф сунул в рот жвачку – она помогала челюстям расслабиться, а потом годилась для устройства «почтовой капсулы».

Из самой простой туалетной бумаги он вырезал аккуратный квадратик и прикинул, как будут располагаться строчки донесения. Потом взял мягкий карандаш и стал писать, продолжая ожесточенно пережевывать жвачку.

Когда донесение было закончено, он перечитал его и разрезал ножом на четыре части. Потом достал изо рта жвачку, раскатал на столе в блин и, аккуратно разложив на нем четыре части донесения, свернул жвачку вдвое, а затем еще раз.

Теперь прочесть донесение мог лишь тот, кто знал, что сначала капсулу следует охладить до твердого состояния, а потом разрезать в строго определенном месте. Если этого не сделать и попытаться вскрыть капсулу сразу, получится месиво из жвачки и бумажных волокон.

Просто, эффективно, остроумно. Этот контейнер Олаф придумал сам.

Вот и все. Закладка будет утром, а теперь – спать.

82

Ночью Олаф спал крепко, но научился он этому не сразу. Поначалу были страх и кошмары, а потом он решил, что если не выдержит, то может просто сбежать.

Никто не говорил ему: «Олаф, ты обязан это сделать». Напротив, его даже отговаривали. Ему говорили: «Ты слаб, ты слишком придавлен грузом воспоминаний», но он справился. Он собирал информацию, он умело переправлял ее и очень редко узнавал о том, что удавалось сделать его друзьям. А они делали много, они тоже старались и рисковали, но пока Камерону удавалось ускользать из ловушек и наносить ответные удары.

Что ж, Олаф был готов ждать и работать. Он знал, что будет трудно, и он готовился к долгому противостоянию.

В эту ночь ему приснился сон, будто он со всей семьей отправился на рыбалку на озеро. Это была реализация его так и не состоявшейся мечты, хотя они каждую неделю вместе выезжали на пикники и в парк развлечений. Но рыбалка так и не состоялась. Ее откладывали на потом, но этого «потом» не стало.

Утром будильник прозвенел ровно в шесть, и Олаф подпрыгнул, словно на пружинах. Он помнил, что сегодня закладка, а значит, возможен еще один выстрел в сторону врага. Кто знает, может, на этот раз повезет?

Быстро сделав несколько разминочных движений, Олаф в одних трусах выскочил в коридор и, встав на руки, прошелся до самой душевой, балансируя ногами и в некоторых местах даже перепрыгивая через ряд коричневых плиток. Этот фокус был для него несложным, на руках он научился ходить раньше, чем ногами – так уж получилось.