Ректор для попаданки (СИ)

— Спасибо, милая, — с чувством сказала я книге некоей или некоего Л. Саматини под названием «Розовый эликсир, полный шипов». — Забыть его, как страшный сон, и работать...

На любовный роман спикировал толстый фолиант в очень строгой обложке, и я уже с большим интересом заглянула на его страницы. Высветилась строчка: «Забытые заклинания опасны для мага. Они могут дать ему ложное чувство собственного величия над другими и даже над богами. Однако нельзя недооценивать важность забытых заклинаний! Даже страшнейшее проклятье можно отменить одним из самых сложных и самых трудных в исполнении заклинанием».

Что?

Я выпрямилась, оглядев книги передо мной, оглядев всю библиотеку, и спросила громко, испугавшись собственного голоса:

— Вы знаете, как снять проклятье богов?

Книги замигали, зашуршали листочками, выражая бурное согласие. Или... а вдруг это было «нет»?

Я даже не вздрогнула, когда передо мной на стол шлёпнулась очередная книга, распахнутая на определённом месте. Я тут же прочитала подсвеченные магией буквы:

«За долгий и упорный труд

Воздастся вам сторицей!

Учись, учи весь мир вокруг,

Исследуя страницы!»

Я усмехнулась. Намёки я всегда понимала с первого раза. С улыбкой коснулась обложки и прочитала название томика. «Поэзия золотого века. Таурус Златоголосый».

Да уж, голос у этого Тауруса и впрямь был... кхм... золотой. Хотя я бы предпочла что-то в стиле Пушкина, но... Имеем, что имеем.

— Я буду очень вам признательна, если вы меня научите, как снять проклятие, которое заставляет страдать и людей, и вас самих, — сказала я осторожно, стараясь не наглеть. Кто знает, какие там у книг правила?

Сначала ничего не происходило. Книги словно затаились, ожидая какого-то знака. А после я услышала мягкий шорох порхающих страниц. Огляделась, замотала головой в поиске источника шума.

В самом дальнем конце узкого прохода между книжных шкафов замерцала малюсенькой бабочкой книжка.

Конечно, когда она приблизилась к моему столу, то уже не была похожа на бабочку. Вполне сносный размер карманного издания.

Плюхнувшись на мой стол, книга зашелестела страницами, выискивая нужные слова. И замерла, распахнувшись где-то посередине.

«Лорд Аксли был упрям, но по натуре своей не злой. Вот только с женщинами ему не везло совершенно. Особенно не повезло с женой, которая не раз и не два изменяла лорду, рождая в нём всплески неконтролируемой агрессии...»

Хм.

— Это вы так намекаете на то, что мне стоит защитить нашего ректора от его жёнушки? — спросила я у книг и едва успела убрать руку от книжки-малышки, как она снова зашуршала страницами. Новая подсвеченная строчка невольно заставила меня улыбнуться:

«Мисс Лабруско выглядела растерянной. Запущенный дом, дикий ребёнок и... лорд, который смотрел на неё голодным волком. Вот с этим ей предстоит работать? Заменить сыну лорда непутёвую мать и постараться пробудить в одичавшим без женской руки мужчине человечность?»

— Можно подумать, что благополучие ректора для вас важнее снятия проклятия, — заметила я, закрывая томик с романтическим названием «Госпожа моего сердца».

— Госпожа Хранитель, можно вас на минуту? — вдруг услышала я тихую просьбу и вздрогнула. На пороге библиотеки стоял Эдмонд, и выглядел мужчина крайне виноватым.

— Разве что на минуту, — стараясь выдержать деловой тон, ответила я. — Знаете ли, дел у меня невпроворот.

— Я не займу много вашего драгоценного времени, — кивнул Эдмонд и подошёл к моему столу. Бросил быстрый взгляд на название карманной книжечки и удивлённо хмыкнул. Но промолчал, спасибо и на этом!

— Прежде всего, — кашлянув, начал Эдмонд, — я бы хотел извиниться за себя и Риеллу. Вы не заслужили подобных слов.

— То есть, я не заслужила даже благодарностей из уст вашей жены? — хмыкнула я, скрестив руки на груди.

— Я не это хотел сказать, — замотал головой ректор. И вдруг перешёл на доверительный шёпот: — Алёна, я не... всё случилось слишком стремительно и вышло из-под контроля. Риелла... она появилась так внезапно, я просто не успел...

— Не успели придумать благовидной причины, чтобы попросить меня забыть о случившемся? — сердито вздёрнув бровь, спросила я. Эдмонд захлопнул рот и удивлённо моргнул. Кажется, я снова сломала ректора. Только теперь не испытывала по этому поводу ни грамма угрызений совести.

— Зачем вы так? — ректор снова отступил, закрылся, словно шторкой занавесил свои эмоции. И мне на мгновение стало от этого больно. Но я тут же напомнила себе о том, что в этот самый момент в его кабинете одна белая кошка обнимается с маленькой девочкой, которую я полюбила больше всего на свете. А потом, скорее всего, эта кукушка придёт в личные покои товарища Эдмонда и поселится там...

Так что нет, не жалко, не больно, и пусть живут долго и счастливо!

— Я занята, господин вал ди Белуччини, — ответила ему холодно. — У меня очень много работы.

— Что ж, не буду вам мешать, — официальным тоном ответил Эдмонд и, бросив ещё один взгляд на «Госпожу моего сердца» с выразительной картинкой, вышел из библиотеки.

Какая же я дура!