Ректор моего сердца (СИ)

— При объединении стихий, в те моменты, когда я мог владеть всеми стихиями, эта необузданная сила как бы… распределялась на четыре стихии, а не на одну. Это помогало, я становился уравновешенным. Заметив это, я начал… путаться с разными женщинами-стихийницами. С кем-то жил, с кем-то просто встречался. Но мой… хм… огненный нрав не давал заключить настоящего длительного союза, — усмешка. — И, конечно, эти эпизодические связи не решали проблему целиком. Когда мне было около сотни лет, все во мне пылало, билось, как лава в вулкане. Я понимал, что единственный шанс удержать себя в узде и не выдать — это заключить долговременный союз, по сути, брак с объединением стихий. Никого не любил, поэтому союз по расчету. И тут подвернулась Касадра и ее отбор… Женщина, которая была мне интересна по-настоящему. Так я мог получить все. И да, признаюсь, у Касадры хватало сил создавать равновесие. Все время, что мы были с ней близки и я владел всеми стихиями, моя жизнь была более чем терпимой. Это одна из причин, почему я благодарен Касадре, что бы там между нами ни было…

— Но разве воздушная не раздувала огонь лишь сильнее? — удивилась я.

— Не совсем так, Илона, — полуулыбнулся Герат. — Воздух дополняет огонь вовсе не потому, что раздувает его. Воздух может раздуть костер, а очень много воздуха — задуть его, небольшой ветерок поддерживает горение… Воздух играет с огнем, помогает горению или затуханию. И сам согревается или остывает от этого. Поэтому они дополняют друг друга. Но даже это здесь было не важно… Важен был лишь союз со стихийницей. Любой. Объединение стихий создавало равновесие.

— А потом вы его утратили? — осторожно предположила я.

— Да, Илона, а потом, коротко говоря, я его утратил, потому что Касадра состарилась, — он усмехнулся. — Знаешь, не только ты… большая часть академии мечтала узнать, как я «живу со старухой». Но дело, в первую очередь, не в физических аспектах, как можно было подумать. Магия и… дружба между людьми решает многое. Дело в том, что Касадра, старея, потеряла способность уравновешивать мой огонь. Сила моя росла, а сила Касадры угасала… Последние четыре десятка лет я снова оказался в режиме «пытки». Только пытка эта стала сильнее, — он недобро усмехнулся. Моя ладонь сама собой метнулась к его руке, коснулась со всем сочувствием, что я ощущала к нему сейчас.

Его сильные пальцы, словно манну небесную, сжали мои, прежде чем я отдернула руку.

— Да, она стала сильнее, — усмехнулся еще раз. — Потому что все годы с Касадрой сила уравновешивалась, шла на все стихии, но… постоянно росла. И случайные связи со стихийницами уже не приносили почти никакого облегчения.

— Поэтому вы так быстро устроили отбор?

— Да, Илона. Увы, но это так — мне нужна сильная Великая, которая уравновесит это пламя, как когда-то Касадра. А в идеале… мне нужна ты.

— Потому что я сильная водная и могу притушить ваше пламя? — спросила я. Он уже ответил раньше, когда я сидела у него на коленях на каменном полу. «Не всякая водная… Только ты», — эхом звучало у меня в ушах.

Но что он имел виду? Просто что я могу помочь благодаря своей большой водной силе? Какие-то другие мои особенности? Или личное… что его самого влечет ко мне?

Или… все это вместе?

— Нет, Илона, — он так и не выпустил мою ладонь, и я начала привыкать, что мы сидим на диване, держась за руки. — Дело не только в уровне твоей «силы». С тобой все с самого начала было весьма… странно. Скорее, я бы сказал, дело в «качестве твоей силы», в ее особенностях.

Ага, а я сама и чувства ко мне лично здесь не при чем, подумалось мне грустно. Получается… мне придется принять, что он хочет сделать меня Великой «по расчету», лишь с небольшой долей естественного физического влечения. Не более…

Только почему тогда его рука так крепко, горячо, жадно… и бережно при этом держит мою ладонь?

— И что это за особенности? — спросила я.

— Очень просто, Илона, — сказал Герат. — Природу этой особенности я не знаю. Но ты единственная, кто может погасить этот огонь.

— А… другие водные? — удивилась я. — Разве они не могут?

— Не могут, — невесело усмехнулся Герат. — Вода гасит внешний огонь. Если я зажгу обычное пламя и не буду поддерживать его магически, любая водная может плеснуть в него водой и погасить. Вот как ты сделала это на экзамене, — глаза лукаво блеснули. — Ты погасила пламя в моей руке. Но… одновременно я ощутил, что мое внутреннее пламя, разъедающее и сжигающее изнутри, словно зашипело, ослабло и уползло глубже. Я был шокирован тогда, признаюсь. И не скажу, что это были приятные ощущения…

— Но почему вы тогда… не… приблизили меня к себе, раз уже тогда поняли, что я могу помочь?! — воскликнула я. Вырвала руку, развернулась вполоборота и в гневном изумлении уставилась на Герата. — Унизить меня было важнее?! Интереснее?!

Глава 34

Две маленькие озабоченные мордочки высунулись из моих карманов, дракончики осмотрелись и бодро полезли по рукам мне на плечи. Принялись тыкаться носами в шею, и волны успокоения ощутимо исходили от них.