Ректор моего сердца (СИ)

— Хочешь всю правду, до конца, как и я, — это был не вопрос, а констатация факта. — Только с одной разницей. Узнав все, ты начинаешь драматизировать и выдумывать лишнее. Впрочем… это свойственно водным… и женщинам в целом, — словно рассуждая, закончил он. Помолчал и спокойно продолжил: — Да, я собирался, по возможности, сделать тебя Великой, не поставив в известность о своем недуге. Поставил бы потом, если бы возникла необходимость. Обычные меры предосторожности, не более того. Но это один из вариантов. Другой вариант — Великой становится любая сильная стихийница, она помогает уравновесить стихии. А тебя я… позвал бы, если опять же возникла бы необходимость. Не кипятись, Илона, — он поднял руку останавливающим жестом, увидев, как перекосило мое лицо. А драконы зашипели, гневно уставившись на него. — Ты сама решила стать Великой не от большой любви ко мне.

— Это точно! — вырвалось у меня. — Вы меня спровоцировали! — возмущение во мне боролось с осознанием его правоты. Да, ведь я пошла на отбор из таких же корыстных соображений. И почему-то оставляю за собой право чувствовать к Герату что угодно. От него же требую… глубокой душевной привязанности ко мне? Любви?

— То есть в последнем случае вы бы попробовали сделать меня своей любовницей? Опять же не ставя ни о чем в известность? Любовницей при другой Великой?

— Я почти уверен, что получилось бы, — спокойно ответил Герат. — Пойми, Илона, мы с тобой не переспали до сих пор лишь по одной причине. Я не знаю, кто ты на самом деле. И не знаю истинной природы твоей необыкновенной силы. Поэтому не могу быть уверен, что наше «объединение стихий» не причинило бы тебе вред…

— Вы потрясающе самонадеянны! — воскликнула я и на всякий случай снова прикрыла драконов руками.

Меня словно разорвало надвое. Одной части меня — гордой и оскорбленной — хотелось снова заехать по его красивой физиономии. Другой… другая смущалась и опускала глаза. Ведь он так непринужденно и прямо обсуждал возможность нашего с ним секса, словно это было самой обыденной вещью на свете. Я же хоть и не была совсем наивной в этом вопросе, но и назвать себя искушенной любовницей не могла. Да и одно дело чувствовать себя свободно с кем-то вроде Кристана. А другое дело говорить о сексе со зрелым мужчиной, от которого так и пышет сильной огненной мужской чувственностью. С мужчиной, который, несмотря ни на что, подспудно желанен.

— И все же, Илона, я не хочу нанести тебе какой-либо вред, — спокойно сказал Герат. — Это одна из причин, почему я приложил столько усилий, чтобы увидеть твое истинное лицо. Я должен понять, что за сила в тебе. И не навредит ли тебе союз со мной.

— Очень великодушно! — со странным чувством сказала я, сама плохо понимая, говорю искренне или с сарказмом. — А какой план у вас теперь? Когда я знаю правду. Я должна в любом случае стать вашей любовницей, так по-вашему? До тех пор, пока не потушу огонь до конца. Ну, в смысле, когда вы разберетесь с тем, кто я такая…

— А теперь… — начал Герат и замолчал. Вдруг протянул руку к Крису. Дракон выгнул спину, как кот, готовый к драке. Зашипел, потом зарычал. — Тихо, тихо… — бархатно сказал ему Герат и дал обнюхать свою ладонь, коснуться ее мордочкой. Дракон резко успокоился. Герат аккуратно снял его с моего плеча и пересадил на дальний край дивана. Потом так же снял с меня Керри.

— Что вы делаете? — изумленно спросила я.

— В очередной раз расставляю все по местам, — усмехнулся ректор. Неожиданно он сгреб меня в охапку, притянул к себе, и я оказалась прижатой к нему, где-то у него под мышкой. Две сильные руки заключили меня в кольцо. Сердце отчаянно забилось.

— Да что происходит… Герат? — прошептала я растерянно. От его горячей близости мир поплыл, все стало каким-то ярким и сладким, словно я оказалась в расслабляющей ванне и внезапная глубокая чувственность выплывает из глубины меня.