Ректор на выданье

В итоге Бар с папой отправились ставить щит в гостиную. Мы с Родвером остались наедине.

Тут-то меня и накрыло снова. Прежде казалось, светлые слезы, что я лила, читая письмо Роджера, очистили меня. Теперь же осознание открывшегося благодаря папе ударило с новой силой. После письма – даже вдвойне. Я вновь ощущала, как любила Роджера и как… люблю Родвера. Как пережить то, что один любимый мужчина убил другого любимого?

Родвер же встал, сложил руки на груди и своим внимательным взглядом просто пронзал меня.

– Магрит, – осторожно сказал он. – Я не знал, ты ведь понимаешь.

– Понимаю. Ты не виноват – вот эта твоя новая личность не виновата.

– Тогда – почему? – Я осознавала, что он о моем отдалении.

– Я просто не могу, Родвер, – сказала я, ощущая себя так, словно над моей головой опустилась могильная плита. Чувствовала себя как будто я умерла, но продолжаю ходить, говорить, что-то делать. – Не могу, понимаешь? – я с мольбой подняла на него глаза. Вдруг поймет, не будет доводить до предела, рвать сердце нам обоим? Просто примет. Он ведь такой умный. Для него вообще работа на благо государства самое главное. Раньше этим государством, видимо, была Самбора. Теперь – Эйдорин.

– Не можешь – что? – резко спросил он. В темно-синих глазах сверкнула боль, досада… много разного.

– Быть с тобой, – мертвым голосом ответила я. – Послушай, пока мы не победили, я буду делать все что нужно. Как и сказала прежде. Все, что нужно, чтобы ты был сильным, как дракон. Даже спать с тобой буду снова, если потребуется. Это мой долг перед страной и миром. Но потом, когда все закончится, мы не будем вместе. Я не выйду за тебя замуж. Я не могу…

– Можешь не утруждать себя! С этой ночи я ощущаю эту силу постоянно! Новый «сеанс» может и не понадобиться! – бросил он резко, и я ощутила, как боль с нем смешивается с гневом.

Он сжал ладонью одной руки локоть другой так, что побелели костяшки пальцев. И резким движением отвернулся от меня.

Несколько минут мы молчали. Я так и сидела в кресле, ощущая себя живой куклой, мертвым человеком, отрешенным от всего. Даже боль не могла в полной мере достучаться до моего сердца. Видимо, она была столь убийственной, что моя душа не находила сил ее чувствовать.

Неожиданно Родвер обернулся, сделал два больших резких шага ко мне, взял меня за плечи, словно хотел потрясти. Лицо его было перекошено. Даже страшновато как-то… Прежде я не видела в нем таких сильных эмоций. Они волной ударили и в меня.

– Ты не понимаешь?! Ты правда не понимаешь? – в какой-то момент мне показалось, что сейчас он пальцами сломает мне ключицы. Но я терпела. Так быстрее отпустит. – Я не тот человек, что убил твоего мужа! Я не помню этого. Я – другая личность. Я даже не ощущаю ее в себе в отличие от дракона! Да и что это было за убийство? Честный поединок, какие бывают на войне и даже в мирное время. Выходит, тот маг сумел выжить! Судить меня за это? За то, что я жив? Не находишь, что это… жестоко?!

– Нахожу, – сказала я тихо. Положила ладонь на его руку и мягко отвела ее от себя.

Родвер отпустил меня, отстранился. Опять отвернулся, потом повернулся обратно и почти прокричал:

– Тогда в чем дело, Магрит?! Что изменилось?! Назови хоть одну разумную причину! Что тебя смущает? Хочешь сказать, я недостаточно люблю тебя или ты меня?! В конце концов, ты моя истинная пара!

– Да нет же, не в этом дело! – Я не выдержала, вскочила на ноги и, тяжело дыша, встала перед ним. – Я люблю тебя! Очень! Просто… – вспышка схлынула так же быстро, как и началась, у меня вдруг закружилась голова. Видимо, слишком много потрясений за последние дни. Я ведь не железная, хоть и пытаюсь такой стать. Похоже, я пошатнулась, потому что в глазах Родвера вдруг мелькнула тревога, он приобнял меня за плечи и усадил обратно в кресло.

– Я не хотел на тебя орать. Прости, – сказал он как можно спокойнее.

– Я на тебя тоже, – устало ответила я.

Несколько мгновений мы молчали, каждый погруженный в свою боль. И ощущали боль друг друга не хуже своей собственной. Ведь границ между нами так и не появилось.

– И это ты хочешь резать по живому, – наконец произнес Родвер. Я поняла, что он об этом. О том, что существовало между нами – острое, сильное, непобедимое. – Мне ведь не нужен никто другой…

Я помолчала, теребя краешек рубашки. Потом медленно подняла на него глаза:

– Родвер, послушай, я ведь все понимаю. И прошу простить за мою… слабость.

– И что же ты понимаешь? – резко спросил он.