Ректор, жги!

Лорд ректор подмигнул своей студентке, а она вдруг поняла, что все издевательства Луаржа очень скоро покажутся ей детскими играми, и с тоской посмотрела в окно, размышляя, если выпрыгнуть, не проснётся ли в ней нежданно крылатый зверь, потому что фанатизм в чёрных глазах не предвещал ничего хорошего.

Шестнадцатая глава

Спустя неделю, Настя проклинала всех: драконов, которых, якобы, не существует, но поганые ящеры  при этом ухитрились произвести её на свет, свою весьма изменившуюся жизнь, преподавателей с их бесполезным, по её мнению, стремлением вдолбить в одну светловолосую голову всю существующую теорию магии, но больше всего, Лорда ректора, который из таинственного и далёкого красавца преобразился в деспотичного тирана, фанатично стремящегося пробудить её внутреннего и внешнего зверя.

Совет в лице императора, Фреда, Леди Эстера и самого ректора постановил, что, по всем существующим теориям, даному факту должна поспособствовать стрессовая ситуация. При этом Вольдемар многозначительно перекидывал из руки в руку обдающий весьма ощутимым жаром огненный шар и косился в сторону Насти с безумным блеском в чёрных глазах. Лебедева честно предупредила, что если какая-то подобная фигня полетит в её сторону, внутренний зверь проснётся точно и ночью, пробравшись в покои ректора, сто процентов совершит акт удушения чрезвычайно важного для империи гражданина.

Ловец огонёк спрятал, но по-прежнему пугал Настю своим пылающим  взором.

Луарж, узнав волнительную новость о своей "любимой" студентке, взбесился окончательно, со своей стороны решив, что самый лучший способ для пробуждения дракона, это загонять представительницу древней рассы до состояния невменяемого полутрупа.

В общем, Настя поняла, в чем заключается разница между цветочками и ягодками, потому как все предыдущие тяготы теперь казались сказочной прогулкой по жёлтой дороге Изумрудного города.

Пару раз она даже всплакнула в уединении студенческой спальни, отчаянно скучая по прежней невезучей, но, как не крути, все же более спокойной жизни.

— Лебедева, не спать!

Громкая команда Луаржа подстегнула Настю, придав ей ускорения. Нет, он точно вылитый Наполеон. Такой же психопат.

Одногрупники собрались в кучку, наблюдая, как будущая спасительница мира, а слухи разлетелись так быстро, что можно было только удивляться, трусит по беговой дорожке Академии. Настя натурально чувствовала себя диковинным зверем, которого теперь изучали со всех сторон. Только Касандра и Амелия по — прежнему вели себя с ней нормально. За спиной не шептались и периодически со смехом просили дать  огоньку.

Когда несчастная красная и потная блондинка заходила на очередной круг, окно в районе второго этажа здания, располагавшегося совсем рядом со спортивной площадкой, открылось, и оттуда почти по пояс высунулась Аделаида, которую девушка теперь на всякий случай обходила стороной

— Лебедева, срочно к ректору!

Настя бросила в сторону насупившегося Луаржа торжествующий взгляд и весьма резво сменила курс, устремившись к Академии.

Вольдемар Эстера ждал её, сидя за рабочим столом. При этом вид имел несколько смущенный, а это настораживало.

— Садись.

Он махнул рукой в сторону дивана. Удивительно, но с момента  той встречи  в покоях императора, когда девушка узнала о своём происхождении, ректор обращался к ней без прошлого ужасно бесившего "вы". Они будто стали немного ближе, в том смысле, который имеют товарищеские отношения.

— Я тут подумал... Размышлял о твоём пробуждении. У меня есть тема для разговора, которая  может показаться тебе... несколько личной.

Настя напряглась ещё больше. Смущенный Вольдемар Эстера откровенно пугал.

— Ты невинна? — выдохнул, наконец, ректор волнующий его, правда не понятно с какого рожна, вопрос.  — Нет, я знаю, что у тебя были отношения в прошлом... Но, мало ли... Может не произошло...

— Извиняюсь, конечно, но разве  это имеет значение?

— Видишь ли, я нашёл в одном старом трактате версию, что пробуждение может случится в момент становления и развития женского естества объекта.

Настя чувствовала себя очень глупо. Обсуждать с мужчиной, который ей безумно нравился интимную жизнь было как минимум странно.

— Ну... Не думаю, что это мой случай...

— Ясно... А там, в прошлой жизни у тебя остался кто-то, о ком ты, возможно, скучаешь?

Да что за идиотский разговор?

— Простите, Лорд ректор, но, мне кажется, это моё личное дело.

— Теперь, когда от тебя зависит многое, места личному нет, — вдруг заявил крайне раздраженный ректор. — Даже  в виде тех студентов, которые строчат по ночам любовные баллады в твой адрес.

У Насти натурально стал поддергиваться правый глаз. Какие ещё любовные баллады?

Ловец двинул к краю стола стопку каких-то исписанных листов. Настя подошла, взяла самый первый и чуть не села прямо на пол. В красочных выражениях, с использованием витиеватых оборотов некто Марек Обливан объяснялся ей в чувствах. Как она поняла, что ей? Да потому что в тексте раз сто присутствовало её имя.

— Что это? — она изумленно уставилась на ректора.