Рекурсия

– И ещё есть у меня одна забавная мысль… Она по поводу того, для чего так много языков. Я думаю, что каждый язык существует для чего-то своего. Если ты помнишь, квантовый компьютер, идея о возможности создания которого впервые прозвучала от математика, думающего на русском языке, что тоже показательно, основывается на понятии квантового бита (q-bit), который в отличие от обычного бита принимает не привычные дискретные значения 0 и 1, а любое вероятностное между нулём и единицей. Так вот, для русского человека понять квантовую теорию гораздо легче, нежели американцу, потому что люди, думающие на русском языке, изначально обладают квантовым мышлением! Простой пример. Если на вопрос русскому: «Чай пить будешь?» американец получит привычный наш ответ: «Да нет, наверное», он просто войдёт в ступор. А ведь это ничто иное, как значение q-бита! И «да», и «нет», и вероятность между ними, – засмеялся Александр.

Антон тоже рассмеялся и затем резюмировал:

– Похоже, русский язык – язык грядущего будущего, но согласись, нельзя сказать, что пробка-включатель воды – это не хитроумно.

Они снова весело рассмеялись, вспоминая свои недавние приключения.

Так пролетели дни короткого путешествия по Аляске. Саша и Антон сидели в креслах самолёта, подлетающего к Сиэтлу, и продолжали вести интеллектуальную беседу на тему о мозге.

– А что ты думаешь о тесте на «ай кью» – коэффициенте умственного развития? – спросил Антон Александра, когда «Боинг» уже стал заходить на посадку и пассажирам предложили пристегнуть ремни.

– Безусловно, этот тест имеет право на существование, но отношусь к нему весьма скептически. Ведь вопросы теста составляются конкретными людьми, и на самом деле, высокий IQ говорит лишь о том, что мыслительные процессы человека, отвечающего на вопросы, совпадают с мыслительными процессами человека, эти вопросы придумывающего. И я бы назвал это не коэффициентом умственного развития, а коэффициентом ранговой корреляции мыслительных процессов между тестируемым и тестирующим. Высокий IQ означает лишь то, что эти люди думают одинаково. Кстати, пробка-выключатель воды тому подтверждение – на этот простенький вопрос мы бы с тобой не ответили и тест не прошли, но это ведь не означает, что ты и я, вместе взятые, тупей простого американского обывателя, который пользуется этой системой слива-подачи воды ежедневно.

– Согласен, – рассмеялся Антон. – Кстати, иногда проскакивает информация, мол у гениев низкий IQ, но, выходит, это вполне вероятно и объясняется очень просто: как ты сказал, они просто думают по-другому. Но при этом ведь никто не будет сомневаться в умственных способностях человека по имени Альберт Эйнштейн.

Самолёт приземлился мягко, и Сашу это уже почему-то не удивляло. Удивило другое. Когда они с Антоном спустились по трапу, к ним подошли двое людей в штатском и, обращаясь к Александру, один из них что-то стал говорить. Саша посмотрел на Антона и увидел до предела удивлённое лицо. Антон перевёл взгляд на Сашу и с недоумением, достойным пера О`Генри, произнёс:

– Он зачитал тебе твои права и говорит, что ты арестован…

На запястьях Александра защёлкнулись наручники и его запихнули в стоявшую рядом машину, подъехавшую прямо к самолёту. «Прощай мой белый пароход…» – только и успел подумать Александр, и что-то ему подсказывало, что попасть в салон первого класса комфортабельного авиалайнера, который сегодня должен был отчалить от пристани этой воздушной гавани, чтобы отправиться в обратный путь, он уже вряд ли сможет.

Нелицензионное соглашение

Слово «чужой» доминировало. Чужая страна, чужой язык, невозможно понять, спросить, узнать, что происходит и почему. Совершенно бесполезные, ни о чём не говорящие, не дающие даже промежуточного ответа чужие надписи, в том числе на монументальной табличке у входа в здание, куда его привезли, и главное – вынужденное подчинение чужой воле – всё это напоминало жестокий и динамичный, без пауз на передышку, до предела тревожный кошмарный сон, в котором тебя подхватило и несёт вязкое, тяжёлое, словно намокшая шинель, сковывающее твои движения течение, с каждым ударом участившегося сердцебиения ритмичным меандром пульса в висках вколачивающее в твою голову унизительную, обесценивающую твоё существование мысль, что от тебя ничего не зависит, ты – никто, и звать тебя – никак. От полного самоуничтожения спасало лишь отсутствие ответа на один-единственный вопрос: почему до сих пор они с тобой возятся? Раз, другой попытавшись противостоять несущей тебя стремнине, ты понимаешь, что это абсолютно бесполезно, и тогда остаётся только одно – не сопротивляться, а постараться хотя бы развернуться лицом к опасности и ждать, куда тебя вынесет поток, сберегая и сосредотачивая все силы лишь на то, чтобы приготовиться к неожиданностям, подстерегающим в конце пути, и, если удастся, совершить последний рывок или погибнуть.