Реквием

Не всем даны менеджерские способности. Моя голова, например, на расчеты запрограммирована. Но с моим ли уровнем заниматься вычислением оптимальных объемов холодильных камер или надёжности красителей? Такой работой только мозги иссушать. Но лучшей пока нет. А годы идут. Ничего, потерплю. Придет время – возродится наука».

Елена Георгиевна снова скользнула взглядом по рядам. Владимир Григорьевич смотрит поверх голов отсутствующим взглядом, словно его мысли заняты в этот момент решением проблем, недоступных пониманию окружающих. Дудкин ухмыляется, а Суханов уже оклемался, но смущённо опустил голову, боясь случайно натолкнуться на мой прямой и слишком откровенный взгляд. Вот тебе и отличие: один сочувствует мне и переживает, что не может помочь, а другой не скрывает радости, что не его нагрузили. Злорадствует. Торжествующая посредственность.

В сущности, это было ясно и без сегодняшнего случая. Никогда не питала иллюзий по поводу Дудкина. Камень за пазухой не стану держать, но в друзья пусть не напрашивается. Отошью. И это прозвучит как нечто само собой разумеющееся, сообразное с моими взглядами на многие составляющие жизни. Юрка, Юра, Дудкин, Юрий Петрович, Петрович – вот и вся твоя жизнь. Убожество, бескрылое насекомое. Усилия, конечно, иногда прикладывает, в основном чтобы от чего-то отказаться, но душу в работе не тратит. Так и будет всю жизнь пресмыкаться и перебиваться. Как может измельчать человек! У таких простой и эффективный метод на вооружении: во всех своих бедах винить женщин.

«Что-то и от себя я последнее время далеко не в восторге. Сама себе противна.– Елена Георгиевна хмуро усмехнулась. – Говорят, пошла мода на женщин во власти. Мужчины мышей не ловят, спят на ходу – вот откуда эта мода. А кто дома пашет? Опять женщины. Таков наш печальный удел? Некоторые из представителей сильной половины даже гвоздя не забьют в стену, а такие способности должны быть в активе чуть ли не каждого мужчины. Мы ведь тоже много чего умеем делать из того, чего они даже боятся касаться, – мысленно опять «наехала» Елена Георгиевна на бездеятельных и безответственных мужчин, знакомых ей по институту. – Перебирать поимённо? Во всяком коллективе разные люди встречаются, нигде нет такого, чтобы во всём была тишь да гладь да божья благодать».

Когда с формальностями по второму вопросу было покончено, Иван Петрович, почувствовав настроение аудитории, к всеобщему удовольствию объявил десятиминутный перерыв. В актовом зале захлопали сиденья, застучали каблучки. Мужчины сразу стали оживленнее. Заядлые курильщики ринулись в закоулки, остальные разбрелись по институтским коридорам.

Елена Григорьевна устало уставилась в окно. В проёме между домами, у самого горизонта, сквозь низкие серые тучи проглянул бледный расплывчатый диск солнца. «Шеф выпустил пар, и теперь остальные вопросы обсудит, как из пистолета выстрелит», – подумала она безразлично и перевела взгляд на опустевшее кресло, где только что восседал Иван Петрович.

Грустные мысли и в перерыв не покинули ее:

«Шеф провел эту часть собрания, словно по нотам разыграл. Всё как по маслу прошло, будто состоялось партсобрание по советским канонам. Всё предусмотрел заранее, не случилось ничего непредвиденного. Кого-то поругал, кого-то похвалил, кого-то по головке погладил – и на том спасибо. Это свидетельствует о том, что собрание тщательно готовилось. Гром не грянул, всё обошлось…

Совершенно ничего не изменилось в поведении людей. Привыкли при социализме «одобрять» и молчать, и теперь, по привычке, позволяют себе лишь «присутствовать». И я такая же. А на моей кафедре в университете совещания проходят за пятнадцать минут. «Какие вопросы накопились за месяц? Есть проблемы? Чем могу помочь? Отчеты сдали? Задержитесь на пару минут, по поводу нагрузки для ваших аспирантов». И всё! И над диссертациями сами корпят, никого не эксплуатируют. Значит, от «головы» всё зависит?»

Инна наклонилась к Елене Георгиевне и зачастила:

– Взяла всё-таки договор, дала уговорить себя – с чем и поздравляю! Я нисколько не сомневалась, иного результата и не могло быть. Теперь запасайся терпением.

– Ясновидение не подвело тебя, – устало улыбнулась Елена Георгиевна. – А ты предпочла бы накликать на себя гнев зама и на следующий год остаться без договоров? Может, деньги тебе не нужны?

Инна смотрела на своего руководителя с прямодушной смелостью и будто ненароком продолжала делать замечания:

– Как в воду глядела, чувствовала, на тебя договор повесят. Прими мои сочувствия. Не сомневаюсь, заместитель к этому руку приложил. Ты находишься в информационном вакууме или в теме? Как этот договор стыкуется с нашим? Где найдешь время? Можешь навскидку сказать, сколько его потребуется?