Реквием

Ее до сих пор охватывала дрожь каждый раз, когда она подходила к его дому. Впервые она пришла сюда три года назад, еще пятнадцатилетней соплюшкой-школьницей. Адрес узнать было нетрудно, у каждого знаменитого певца есть фанаты, которые знают о нем все, начиная с адреса и заканчивая любимым цветом презервативов. Лера тоже была фанаткой, но не такой, как все. Так, во всяком случае, она считала. Для всех других Игорь Вильданов был знаменитым и уже одним этим заслуживал поклонения. Для нее факт его известности значения не имел. Значение имело лишь одно: он пел песни ее отца и тем самым как бы продлевал его давно оборвавшуюся жизнь. Было и еще одно обстоятельство, признавать которое Лера не любила, но и забыть о нем не могла. Вильданов был не просто красив, он был прекрасным принцем из ее девичьих снов. Ну просто один в один, точно такой же, каким грезился ей первый и единственный на всю жизнь возлюбленный. Она даже рисовала его портреты, никому, правда, не показывала, но рисовала и когда ей было девять, и десять, и двенадцать, и четырнадцать. А в пятнадцать вдруг впервые увидела Игоря по телевизору и поразилась сходству придуманного и вымечтанного образа с живым и вполне осязаемым человеком.

Но тогда еще мысль о том, чтобы прийти к нему, не появилась. Пришла эта мысль к ней спустя два месяца, когда Лера услышала, как Вильданов исполняет одну из лучших песен отца, «Реквием». С этого момента она перестала сомневаться. У нее не только есть огромное желание быть рядом с ним, у нее и право на это есть, ведь она – дочь композитора Немчинова, чьи песни поет Игорь.

Узнав адрес, Лера смело отправилась к дому, где жил певец. Конечно, так ее и пустили к нему, разбежалась! Таких, как она, фанаток, к кумирам на пушечный выстрел не подпускают, потому они обычно и дежурят на улице, возле подъезда, в ожидании, когда объект обожания появится хоть на три секунды, которые нужны, чтобы сделать пять шагов от двери до машины. За эти три секунды можно успеть не только увидеть его вблизи, но и вдохнуть запах его туалетной воды, и потрогать за рукав куртки, и поймать на себе его рассеянный и утомленный взгляд, а уж если совсем повезет – то и автограф получить. В тот раз возле подъезда околачивались десятка полтора восторженных малолеток. Заметив неуверенно приближающуюся незнакомую девицу, малолетки впились в нее настороженными глазенками: как же, конкурентка, чужая. Ведь чем больше народу толчется возле двери, тем меньше шанс, во-первых, близко подобраться к кумиру, когда он соизволит показаться, а во-вторых, быть им замеченной. Но Лера вовремя сообразила сделать надменное лицо, добавила уверенности походке и вошла в подъезд, будто так и надо, будто вовсе не Вильданов ей нужен, а совсем другой человек. Однако до лифта ей дойти не удалось. Здесь же, в холле, сидел не то вахтер, не то консьерж, не то охранник, здоровенный детина с пустыми глазами. Детина дело свое знал и на появление молоденькой девушки отреагировал моментально.

– Ты к кому, девочка? – спросил он неожиданно высоким голосом.

Ее покоробило это небрежное «девочка». Какая она ему девочка? Это те, возле подъезда толкущиеся дуры – девочки, даже не девочки, а девицы. А она – совсем другое дело.

– Я к Вильданову, – холодно ответила она, стараясь скрыть внезапно охвативший ее испуг.

– А он тебя звал? – продолжал допрос тонкоголосый детина.

– Да, – соврала она, тут же устыдившись собственной глупости. Какой смысл врать, когда каждое ее слово он может проверить? Вон и телефон стоит прямо перед ним.

– А если я позвоню ему и спрошу, что будет? – насмешливо осведомился охранник.

Лера набрала в грудь побольше воздуха и сказала:

– Скажите ему, что пришла дочь композитора Немчинова.

Детина хмыкнул, но глаза перестали казаться пустыми, в них мелькнуло что-то вроде любопытства. Будто нехотя снял он трубку и набрал номер.

– Вячеслав Олегович? Это дежурный. Тут к Игорю девочка пришла, говорит, что она дочь композитора какого-то…

– Немчинова, – тут же подсказала Лера, – Геннадия Немчинова.

– Геннадия Немчинова, – послушно повторил за ней детина. – Не знаю, спрошу сейчас. Тебя как звать? – обратился он к Лере.

– Валерия Немчинова.

– Валерия, – произнес он в трубку. – Ага, ладно.

Положив трубку, дежурный несколько мгновений разглядывал Леру не то скептически, не то с интересом.

– Поднимайся, – наконец процедил он. – Шестой этаж.

– А квартира?

– Тебе откроют.

Она поднялась в лифте на шестой этаж и, когда автоматические двери раздвинулись, сразу увидела мужчину, стоявшего к ней лицом. В первый момент она его не узнала.

– Лерочка? – взволнованно сказал мужчина, и тут она вспомнила его голос.

– Дядя Слава!