Реквием

Снаружи колокол возвестил о службе девятого часа. В отдалении захлопали двери — монахи отправлялись на молитву. Глаза Климента открылись. Минуя склоненные головы кардиналов, он остановил взгляд на висевшей в ногах кровати картине — вышитом на шелке изображении Иерусалима. По его щеке скатилась слеза.

— Нет, — прошептал он, вглядываясь в возносящиеся в небо золотые купола. — Уходить рано. Я должен это увидеть.

— Что вы сказали, ваше святейшество? — спросил один из кардиналов, наклонившись.

Климент чуть повернул к нему голову.

— Ведь я обещал Раулю.

— Кто такой Рауль? — мягко проговорил кардинал, державший руку папы. Остальные печально качали головами.

Когда колокол перестал звонить, рука папы выскользнула и вяло упала на простыню.

Замок Винсеннес, королевство Франция 29 августа 1314 года от Р.Х.

Оставив охотничью группу далеко позади, Филипп пустил белую кобылу во весь опор. Ему не терпелось оказаться в лесу. Он мчался галопом по вьющейся между деревьев дорожке, сжав поводья в одной руке. На другой, согнутой в локте, сидел сокол-сапсан, подарок зятя Эдуарда. После смерти Мейден в прошлом году Филипп ни разу не охотился и сильно стосковался по милой его сердцу забаве. Сэр Генри как следует обучил сокола, и теперь предстояло проверить его характер.

Многие месяцы король сидел безвылазно в Париже, чувствуя себя запертым в клетке. Смерть папы Климента осложнила дела. Понтифик издал буллу, объявляющую переход богатств Темпла к госпитальерам, но не было документа об утверждении Филиппа великим магистром этого ордена. Король чуть ли не каждый день призывал к себе Гийома де Плезьяна и Пьера Дюбуа, требуя решить проблему. Наконец ловкие законники нашли выход, представив госпитальерам длинный список расходов и судебных издержек, какие имел король, занимаясь делами тамплиеров. Если рыцари святого Иоанна желают получить во владение собственность Темпла, то должны эти расходы компенсировать. В конце концов Филипп получил все, что хотел. Смерть Климента освободила его от необходимости притворяться, будто он занимается подготовкой Крестового похода, а госпитальеры медленно наполняли монетами опустевшие королевские сундуки.

Филипп скакал, морщась от уколов власяницы. Он некоторое время ее не носил и отвык. Сквозь листву просвечивало розовато-золотистое небо. Солнце только начало подниматься. Днем опять будет жара, но сейчас окутанный туманом и омытый росой лес казался ему бесплотным, неземным, сотканным из серебряных паутин и перемещающихся теней. С деревьев резко взлетали испуганные топотом его коня птицы. Услышав сзади лай собак, Филипп обернулся. Никого из охотничьей группы не было видно. Тогда он развернул кобылу и поскакал назад, откуда слышались крики и рев рожка. Группа собралась на опушке. Егеря с трудом сдерживали собак.

— Что там? — крикнул Филипп, приближаясь.

— Они почуяли запах, сир, — ответил егерь, хлестнув пса палкой, чтобы тот замолчал. — Олень, я полагаю.

— Так близко от замка? — засомневался сын Филиппа, Людовик.

Филипп пустил кобылу к лесу и вгляделся в зеленый мрак.

— Что скажете, сир? — спросил сокольничий Генри, улыбаясь. — Пустим наших птиц здесь или у реки?

Филипп кивнул егерям.

— Спускайте собак.

Придворные возбужденно засуетились, наблюдая, как псы с яростным лаем ринулись в кусты. Охота началась.

Король опять вырвался вперед, искусно правя кобылой и вовремя нагибаясь под низкими ветвями. Следующая сзади группа постепенно рассеивалась, а он мчался, свирепо улыбаясь, захваченный азартом охоты. Филиппу здесь принадлежало все — и кобыла, и хищная птица, сидевшая на его запястье, и земля, по которой он скакал. Филипп — король, внушающий поклонение и трепет, разбивший всех своих врагов, укрепивший королевство, наполнивший казну. Теперь Бог уже не сможет его не заметить. Нет в христианском мире более могущественного и славного монарха.

Впереди псы разбежались. Лес огласился возгласами охотников. Каждый хотел первым увидеть добычу. Король двинул кобылу за тремя псами, резко свернувшими налево, и выехал на поляну. Псы пропали из виду, но он слышал их рычание в смятых кустах. Неужели кабан? Филипп спрыгнул с седла. Сапсан по-прежнему сидел у него на перчатке.

Выхватив правой рукой меч, он осторожно пошел вперед. Загнанный кабан смертельно опасен. Кобыла сзади ходила кругами и ржала. Сквозь деревья пробивался золотистый свет. В лесу трубили рожки и кричали охотники. Похоже, псы вели их по кругу. Филипп поморщился от досады. Не следовало ехать сюда. Он раздвинул кусты и увидел мертвого оленя, которого терзали псы. В боку животного зияла большая рана. Браконьеры? В королевском лесу? Кусты сзади зашевелились. Король развернулся и замер.