Реквием ангела, исповедь демона

Он выхватил из рук Катрины пистолет и направил его в почувствовавшую приближение конца Лилию.

Хладнокровно вдавил спусковой крючок. Ярко полыхнуло дульное пламя. Громыхнул выстрел.

Пуля пятидесятого калибра, попавшая в грудь девушки, отбросила смертную на спинку дивана. Один из самых мощных патронов в мире, диаметром почти 13 мм, тут же разворошил её грудную клетку.

Крик Лилии мгновенно оборвался, сменившись едва различимым клокочущим стоном. Кровь заструилась из зияющей раны по черному кружеву платья. Лилия не могла ни вздохнуть, ни крикнуть. Даже смерть не наступала, словно считая, что девушка ещё недостаточно вкусила мучений. Боль уже убила Лилию, но она ещё была жива.

Катрина не могла отвести потрясенных глаз от умирающей девушки. Наемница была сражена символизмом произошедшего вслед за её словами о Марке. Она думала, что всё зависело от неё.

Пламенеющими глазами Зан с мимолетным сожалением окинул взглядом фигурку Лилии, будто лишь её тело было достойным внимания. Убрал пистолет под пиджак и повернулся к дочери.

— Это всё ради тебя, мой ангел, — добросердечно проговорил Зан. Он ещё раз бросил взгляд на Лилию, развернулся и ушел.

Катрина бездвижно смотрела в угасающие глаза девушки. Ею овладело мучительное сочувствие. Подобно ей самой, Лилия стала такой же жертвой Зана, как и Катрина.

Девушка умерла.

Поступок Зана явил собой знак его намерений. Кровью этой девушки отец будто вынес приговор и показал наемнице, что прольется и кровь Марка. И это никак не зависит от воли Катрины.

— Сексуально… — после недолгой оторопи одобрительно воскликнул Элиэн и присвистнул, заворожено глядя на убитую.

— Заткнись, твою мать! — властно рявкнула Катрина на своего веймар-лейтенанта.

Тот с трудом оторвал взгляд от истекающей кровью девушки и послушно отвернулся.

Наемница строго оглядела каждого из присутствующих. Потом стала на колено на диване, нависнув над расслабленным телом убитой Лилии, и пальцами опустила её веки с почтением к её смерти.

— Спи спокойно, — прошелестел голос Катрины.

События в клубе стали главной темой по возвращении в поместье Вормана. Смелые предположения и пикантные домыслы шепотом звучали во всех уединенных уголках дома. То и дело упоминались имена двух лордов-маршалов и Катрины. Только Норберт со скучающим видом удалялся из комнаты всякий раз, как начинались подобные обсуждения.

Инга, отчаянно желавшая убедить всех, что между её отцом и наемницей уже давно втайне развиваются страстные отношения, подливала масла в огонь. Её интерпретация событий немало чернила Катрину и делала чуть ли не самой коварной и хитрой гарпией, ссорящей Виктора и Зана ради своей выгоды. Многие с ней не соглашались, другие задумывались, но брать на веру столь радикальные предположения не торопились.

Разговоры не затихали до самого рассвета.

Когда поднялось солнце, и лордоки упокоились в своих комнатах в ожидании заката, особняк погрузился во мрак. Плотные черные шторы надежно закрыли окна. Здесь ночь продолжалась и днем. А дни стремительно становились короче.

Последние лучи осеннего светила быстро сошли с каменного лица скульптуры девушки тянущейся к небу перед входом в особняк Вормана.

Катрина проснулась в своей гостевой спальне. Она спустила ноги с шелковых простыней на прохладный пол и, не почувствовав холода, босиком подошла к зашторенному окну. Остановилась возле шторы, опустила голову, словно прислушиваясь к солнцу.

Осторожно Катрина лишь отодвинула край шторы от стены и посмотрела в окно. Во дворе растекались глубокие черные тени. Катрина перевела опасливый взгляд на запад. Солнце уже село. Над темным горизонтом светилась оливковая полоса уходящего дня. Как мерцающие льдинки на вечернем небе начинали светиться звезды.

Катрина знала — этот вечер ознаменует что-то новое.

Оставив шторы закрытыми, она энергично пересекла комнату и устроилась на удобной кушетке, сохранившейся с эпохи давно ушедшей. Спиной она расслабленно облокотилась на спинку кушетки и в раздумьях обратила взор в темноту. Катрина выглядела спокойной, но тень тревоги застыла на её лице. Такой она становилась каждый раз, когда обдумывала серьезный шаг. Никаких волнений и прочих эмоций. Только анализ фактов и собственных желаний. Предположения о последствиях и взвешенный выбор.

В её сапфировых глазах боролись, окрашивая взгляд, сокровенное желание и созерцание возможных рисков — картин ужасных и весьма кровавых.

Из любви к отцу она не хотела его злить, но сама была зла.

Катрина вознамерилась пойти против воли Зана. Она больше не могла пренебрегать своими стремлениями. Это достаточно безобидное желание создаст в умах окружающих мнение, что Катрина непокорна и своенравна. А ведь она просто хотела жить той жизнью, которую охраняла другим лордокам, будучи стражем.

Сейчас, за несколько часов перед возвращением домой в далекий балканский край, Катрина прислушалась к волнениям сердца и приняла решение, которое изменит многое.

Она была готова поступиться обещанием, данным Марку и вновь появиться в его жизни ради его спасения.