Реквием для меццо

Возле кабинета управляющего к нему подбежал Эрни Пайпер. Молодой худощавый констебль сыскной полиции запыхался, его пиджак под мышками промок от пота, а галстук съехал набок.

— Изо всех сил торопился, шеф, — пропыхтел он. — Бежал от самой подземки.

— Как раз вовремя. Собираюсь свидетелей допросить.

— Я готов, шеф. — У Пайпера в руках возникли блокнот и три остро отточенных карандаша. Алек порой думал, что констебль и ночью с ними не расстается.

Браун сидел в кабинете, мрачно уставившись в гроссбух.

— Вам кабинет нужен, старший инспектор? — спросил он. — Уступаю вместе с чертовой работой. Дела дрянь! Одна надежда: может, еще удастся убедить народ, что полспектакля прошло, чтоб всю стоимость билетов не возвращать.

— А нельзя концерт перенести и раздать билеты бесплатно?

— Можно, но тоже накладно, да и придет ли народ после того, как этой дуре… кхм, несчастной женщине приспичило умереть у всех на глазах… — Он неожиданно просиял. — Хотя наш британский зритель, он ведь такой, может, наоборот, повалит?

— Вам не жалко миссис Абернати? — спросил Алек.

Браун с тревогой покосился на него.

— Оговорился просто, — произнес он умоляюще. — Я ее только на репетициях видел, однако репутация у нее, я вам скажу! Жаловались, что работать с ней невозможно, и, ей-богу, это чистая правда. То ей слишком жарко, то слишком холодно, будто я тут отоплением управляю! И так постоянно, не одно, так другое, но не стану же я ее прихлопывать из-за этого.

— А кто дал ей партию в Верди? Кто выбирает солистов?

— Со мной советуются, конечно, хотя последнее слово за дирижером. Если что-то вроде «Реквиема», то еще хормейстер в выборе участвует. Роджер Абернати тут часто с хором выступает, вот он всегда за жену и просил. Души в ней не чает… то есть не чаял. Обычно мне удавалось дирижера отговорить ради всеобщего спокойствия.

— А на этот раз не удалось.

— Да я сам удивился не знаю как. Переговорил я, значит, по-тихому с Кокрейном, он согласился, что с Беттиной Уэстли лучше не связываться, и ладно, что поет хорошо. А потом вдруг раз — и передумал, только ее подавай в солистки.

«Вот и Дэйзи говорила, что Кокрейн ведет себя странно», — подумал Алек.

— А почему, не объяснил?

— Не-а, просто решил, что ее голос — как раз то, что нужно для «Реквиема», и плевать на остальное, — уныло ответил майор. — Эти артисты, на них никогда нельзя положиться. Все как один «излом да вывих». Сюрпризов жди в любой момент. Виски не желаете, господин старший инспектор? — Он открыл ящик стола.

— Нет, благодарю, я при исполнении. — На самом деле Алек лишь предполагал, что дело поручено ему. Ни от его начальства, ни от суперинтенданта ближайшего участка распоряжений пока не поступало, хотя дежурный офицер, надо отдать ему должное, сразу же откликнулся на просьбу прислать людей. Что ж, если расследование потом передадут кому-нибудь другому, Алек хотя бы оставит прочный задел.

Перед тем как отпустить управляющего, он задал ему еще несколько вопросов об Альберт-холле в целом и о концерте в частности.

— Для меня честь сотрудничать с вами, господа, — отсалютовал майор Браун. Потом указал на галстук Алека: — В летном корпусе служили? Мне повезло меньше — засунули в службу снабжения и транспорта, хотя пороха нюхнуть тоже довелось. — Он снова взял гроссбух и потянулся за журналом записи посетителей. — Пойду в секретарскую, посижу еще над проклятыми цифрами и кое-какие даты сверю, так что зовите, если понадоблюсь.

— Простите, сэр, в соседней комнате никого быть не должно.

— Что? Ах да, верно! Меньше знаешь — лучше спишь, так ведь? Пойду в кассу считать кассу, ха-ха. — Довольный собой, он удалился.

— Теперь очередь докторов, я полагаю, — сказал Алек Пайперу. — Нехорошо заставлять ждать тех, кто на работе.

— Сразу всех, шеф?

— Да. Они не подозреваемые. Мне от них нужно письменное заключение о причине смерти. Они там. — Он указал на дверь напротив секретарской. — Впрочем, один из врачей, наверное, с Абернати. Э-э… должен предупредить, Эрни, что мисс Дэлримпл тоже тут.

— Наша мисс Дэлримпл везде поспеет! — радостно сказал Пайпер.

Алек вздохнул и отправил его к Абернати за врачом.

Для записи последующего разговора, в котором фигурировали гиперпноэ, диспноэ, гипопноэ, вертиго, конвульсии, цианоз, гипотензия, асфиксия и синкопе, Пайперу понадобились все его стенографические навыки. Доктора, как один, признали, что никогда прежде не видели, как человек умирает от отравления цианидом, но именно такие симптомы описаны в медицинских книгах. А если к этому еще прибавить запах горького миндаля, причина смерти становится очевидной.

— Нужно будет еще поставить подписи под заключением, — сказал наконец Алек. — Пока же в вашем дальнейшем присутствии нет необходимости, только вы, доктор Вудвард, задержитесь на минутку, если можете, — это касается состояния мистера Абернати.

В реакции Вудварда на просьбу промелькнуло что-то странное, но что, Алек уловить не успел — благодарил его старших коллег за сотрудничество.