Реквием для меццо

— Ужасно. Бедные Мюриэл и мистер Абернати совершенно потрясены.

— О да, такая потеря для них обоих. Но полиция зря считает, что это отравление. Может, у мисс Уэстли просто случился удар? Тогда, по крайней мере, в утренние газеты новость не попадет, и у нас будет время подумать над тем, что говорить прессе.

— Очень удивлюсь, если репортеры еще ни о чем не прознали, — возразила Дэйзи. — По-моему, среди зрителей был критик из «Таймс», и он сразу же побежал искать телефон. Надо ловить сенсацию, как же — солистка упала замертво на сцене!

— Какая низость! Недопустимое поведение. У газетчиков совсем стыда не осталось. Боюсь даже подумать, как все это скажется на карьере моего мужа.

— Вашего мужа? А других солистов?

— Иностранцам не о чем беспокоиться. Они уедут туда, откуда приехали, и чем быстрее, тем лучше, по крайней мере, для бедной Дженнифер Говер, — снисходительно добавила миссис Кокрейн. — Каким жалким существом надо быть, чтобы с таким мириться! Что же касается Гилберта Говера, он быстро сдает. Голос уже не тот. Растратил себя. А вот Эрик — восходящая звезда, и будет очень жаль, если из-за кончины мисс Уэстли он не получит рыцарского титула.

— Рыцарского титула?

— Почему бы нет? Многих дирижеров произвели в рыцари. Вспомните Халле, Вуда, Коэна, Хеншеля, Косту. Сэр Томас Бичем стал рыцарем, пусть даже год спустя ему достался баронетский титул отца. Мой отец был баронетом. Сэр Дензил Вернон.

— Как несправедливо, что вы не могли наследовать его титул, — осмелилась заметить Дэйзи.

Саму ее титулы не очень-то заботили, хотя иногда она представляла, какой была бы ее жизнь, достанься Фэр-акрс ей.

— Совершенно верно, — кивнула миссис Кокрейн, обрадовавшись, что Дэйзи ее понимает. — Титул Эрика будет своего рода компенсацией.

— Если только скандал не положит конец его надеждам… Полагаю, вы правы: у Беттины был удар, но если представить, что ее убили, кто, по-вашему, мог бы это сделать?

— О, я думаю, сестра. Она совсем без гроша, а Беттина все оставила ей.

— Откуда вы знаете?

Миссис Кокрейн неопределенно махнула рукой:

— Слухи. Обычно все дело в деньгах. А, вон идет тот малыш-полицейский. Инспектор послал за моим мужем. Не представляю, зачем им Эрик? Что он может рассказать?

— Миссис Кокрейн, господин старший инспектор хотел бы поговорить с вами.

— Со мной?! — Она выглядела разгневанной, однако Дэйзи показалось, что в непреклонном взгляде промелькнул испуг.

— Прошу вас, мэм.

— Что ж, прекрасно! Должна сказать, что полиция становится все деспотичней с каждым днем.

Кокрейн перехватил ее у двери и что-то негромко сказал, а потом направился к Дэйзи, оставив мистера Финча мечтать о музыке.

— Вы — мисс Дэлримпл? — слегка поклонился красавец-дирижер — очевидно, забыл, что Мюриэл уже представила их друг другу у Абернати. — Пожалуй, если я назовусь, это будет верхом ложной скромности. Позволите присесть?

— Да, пожалуйста, мистер Кокрейн. Конечно, я знаю, кто вы. Концерт был восхитительным, пока… — Дэйзи нарочно не договорила.

— Неудачное стечение обстоятельств. Бедняга Абернати, конечно, очень подавлен. — Кокрейн говорил это все как-то легко, словно просто потому, что так требовали приличия. — Беттина была для него всем. Скорее всего, он теперь оставит преподавание, да и руководство хором тоже. Мы много без него потеряем.

— Не вижу причин так поступать. Напротив, работа поможет ему отвлечься от мыслей об утрате.

— Он ведь не только жену потерял! Он теряет зрение, уже не видит то, что прямо перед носом, бедняга. Ноты не видит, вот и разучивает с хором то, что знает наизусть. Скоро и это не поможет — ничему новому он их научить будет не в состоянии.

— Как ужасно!

— И очень печально. Нужно будет предложить ему свои услуги в качестве дирижера прощального концерта. У нас пенсий нет, к сожалению. Говер тоже скоро уйдет, остается надеяться, что он-то откладывал на черный день. Хотя я сомневаюсь. Слишком много на женщин тратит.

«В отличие от самого Кокрейна», — подумала Дэйзи. Оливии от него нужны были только связи.

— Но я не должен говорить такие вещи благовоспитанной девушке.

— Я не наивна, мистер Кокрейн! — саркастически заметила Дэйзи, надеясь, что он скажет что-нибудь еще о Гилберте Говере. — Я видела его с мисс Делакоста.

— Значит, понимаете. Ему нравятся знойные южные красавицы. Все очень удивились, когда он закрутил роман с Беттиной Уэстли. То есть с Беттиной Абернати. Совсем не в его вкусе.

— Так вы знаете о них?

— Мир классической музыки довольно тесен, а уж оперной — и подавно. Ничего не утаишь. — Сказано это было с искренней горечью — Беттина же прознала о его интрижке с Оливией. — Гилберту следовало быть осмотрительнее. Уже одна репутация миссис Абернати заставляла задуматься.

— Я слышала, что с ней было нелегко ладить.

— Это очень мягко сказано.

— Но почему? Что она сделала мистеру Говеру?

— О, она… э-э… поддалась его чарам, надеясь, что он устроит ее в Ковент-Гарден. А у него там уже никаких связей. Да, он там всю жизнь поет и в лучшие свои дни мог бы замолвить за нее словечко, но главных ролей ему все равно никогда не давали.