Реквием для меццо

— Да я даже за целый час пришлю. — «Какая же она все-таки прелесть!» — подумал Алек. Не удивительно, что Белинда прониклась к ней такой симпатией, да и мать тоже, хоть и всячески возражает против его дружбы с аристократкой, думает, что в итоге его бросят. Кто знает, пока что…

— Миссис Говер, — продолжала Дэйзи. Им только что принесли кофе. — Бедная женщина, знает все о похождениях мужа. Уверяла, что привыкла, ведь главное — он всегда возвращается к ней и детям. Сказала, что несправедливо, чтобы дети расплачивались за грехи отца. И все же не могу отделаться от ощущения, что она ожесточилась. Консуэлу назвала испанской вертихвосткой.

— Она видела, что они обнимались на сцене? Может, до этого момента не знала, что объект Говеровых излияний уже не Беттина, а мисс Делакоста?

— Вряд ли она вообще знала о Беттине, — произнесла Дэйзи с сомнением. — Говорила об иностранных оперных дивах и что они уезжают туда, откуда приехали, а Говер остается с ней.

— Если она отравила Беттину, то ей и надо, чтобы так думали, — заметил Алек. — Беттина — не иностранка, а значит, и угроза посерьезнее. Более чем веский мотив для убийства, если слово «веский» вообще тут уместно. Еще что-нибудь интересное говорила?

Дэйзи наморщила нос.

— То, что они с Говером и детьми ходили на семейный портрет к Люси.

— Вот видите! И средства, и мотив, и возможность! Надо присмотреться к Дженнифер Говер.

— И к Гилберту Говеру. Он признался в интрижке как с Консуэлой, так и с Беттиной. Знаете, Алек, Говер рассказывал жене, насколько Роджер предан Беттине. Как он мог после этого соблазнить жену друга?!

— А может, все было наоборот?

— Беттина соблазнила Говера? — Дэйзи нахмурилась. — Возможно, учитывая то, что он предпочитает иностранок… Впрочем, до этого мы еще дойдем. В общем, Говер сказал, что между ним и Беттиной все давно кончено и он не сомневается, что убийца — Марченко.

— Марченко?! — удивился Алек. — Я почти сбросил его со счетов, несмотря на отказ сотрудничать со следствием. У него-то какой мотив?

— Он добивался расположения Беттины, дарил ей подарки — по-настоящему ценные вещи, которые тайно вывез из России, а она его публично унизила: по словам Говера, влепила пощечину и назвала грязной русской свиньей. Причем при всех, на репетиции.

— Когда знаешь, что искать, уже гораздо проще. У Марченко имелся мотив и возможность была. А средства?

— Не думаю, что он фотографировался у Люси, про такого необычного клиента она бы не умолчала.

— Выясним, покупал ли он лекарства, реактивы или средства от вредителей.

— Да уж, такого встретишь — не забудешь. Я ведь с ним следующим разговаривала. Сразу обвинил меня в том, что я — полицейская осведомительница. У него одни шпионы на уме, ну, еще большевики, евреи и русские.

— Русские?

— Я же вам говорила, сам он — украинец. Вроде бы русские несколько веков притесняли украинцев. Яков Левич из России, да еще и еврей, Марченко убежден, что Левич — красный шпион, а Беттину убил, потому что евреи, русские, большевики и вообще шпионы любят убивать.

— Надо же! А в любовной связи с Беттиной он Левича не обвинял?

— Нет, ни намеком, даже удивительно.

— Тогда можно с уверенностью полагать, что у Левича интрижки с Беттиной не было. Но, может, кто-нибудь еще такое говорил?

— Нет-нет, никто.

Она бы не стала ему открыто лгать, однако Алек чувствовал, что о Марченко она что-то недоговаривает. Защищает Мюриэл Уэстли?

— Миссис Кокрейн, напротив, не верит в убийство, — поспешно перевела разговор на другую тему Дэйзи, еще больше укрепив подозрение Алека. — Убийство на концерте Эрика сказалось бы на его карьере или даже закрыло бы ему дорогу к титулу, поэтому убийства вовсе и не было, а был просто удар.

— Эта дама мне так и заявила.

— Я спросила ее, а не скажется ли это и на солистах. Она ответила, что иностранцы могут уехать к себе на родину, чтобы избежать шумихи, а карьера Говера и так клонится к закату — он теряет голос из-за невоздержанности. Мистер Кокрейн тоже такое говорил…

— Погодите-ка. Не вижу пока, как это связано с нашим делом, но известно ли ей о Кокрейне и мисс Блейз?

— Если и известно, то она не признается. Ужасалась, как это бедная Дженнифер Говер мирится с загулами мужа.

— В любом случае это не повод разделаться с Беттиной.

Дэйзи выпрямилась на стуле, ее глаза заблестели.

— А представьте, что она считает любовницей Кокрейна не Оливию, а Беттину! Помните, я говорила вам, что он забирал Оливию от Абернати? Уверена, миссис Кокрейн прознала, что муж часто туда наведывается, и пришла к ложному выводу.

— Похоже, вам не нравится миссис Кокрейн? — сухо осведомился Алек.

— Да, — кивнула Дэйзи. — Она заносчивая и самовлюбленная, а карьера мужа ее заботит только потому, что, если его произведут в рыцари, она станет леди Кокрейн.

— Маловероятно, что она стала бы срывать концерт. — Увидев разочарование на лице Дэйзи, Алек ободряюще тронул ее за руку: — Возможно, вы правы: она подумала не на ту и ревность одержала верх над тщеславием. Нужно будет копнуть глубже… А что Кокрейн говорил о конце Говеровой карьеры?