Реквием для меццо

— Опять толком ни обеда, ни ужина, — скорбно вздохнул Том. — Так и с голоду помереть недолго.

— Вам это не грозит, сержант, вы впрок запаслись, — дерзнул заметить Эрни. — Сколько ж вы дома-то едите?

— А вот приходи к нам на чай, юноша, хоть узнаешь, что такое нормальная домашняя еда. Тебе мясца-то нарастить бы не мешало — вон, одна кожа да кости. Придешь если, моя хозяюшка еще больше наготовит.

— Да ну?

— Миссис Тринг накормит так, что неделю есть не захочешь, — подтвердил Алек. — И это еще если явишься без предупреждения. Ее пирог с мясом и почками просто невероятно вкусный. Завтра вечером вы оба свободны, если ничего архисрочного не случится, — пообещал он, а про себя подумал, что завтра непременно сводит Дэйзи на ужин.

Красно-белый фасад здания Скотленд-Ярда блестел в лучах закатного солнца. Еще в детстве Алек твердо знал, что хочет там служить. Однажды, когда они плыли на пароходике по Темзе, отец сказал ему, что во-он там работают самые лучшие детективы в мире. Детская мечта исполнилась, и, несмотря на все трудности, Алек не променял бы свою работу ни на какую другую.

Джоан никогда не могла предугадать, придет ли он домой к ужину или помчится куда-то на другой конец страны, — и мирилась с этим. Его мать тоже стоически переносила неизвестность, но она принадлежала к поколению женщин, которых с детства учили прощать мужчинам их чудачества. Дэйзи вроде бы тоже все понимает и не сердится, но она пока только подруга и не представляет, каково быть женой полицейского.

Не то чтобы ей предстоит это скоро узнать — сначала надо собраться с духом и сделать предложение. Знакомство с матерью и дочкой — шаг в этом направлении. Или он сошел с ума, решив ее пригласить? Действительно ли она обрадовалась, или ему показалось?

В кабинете мысли Алека переключились на расследование. Они с Томом сели каждый за свой стол, а Пайпер придвинул стул. Отчет из лаборатории отправился в руки Тому, а заключение ювелира-оценщика — Эрни. Дойдя до последней страницы отчета от сэра Бернарда Спилсбери, Алек с облегчением обнаружил, что хотя бы выводы написаны на понятном английском языке.

— Ну и ну! — воскликнул Эрни, который тоже дочитал заключение. — Двенадцать тыщ! Вот и скажите теперь, что у русского мотива не было.

— Двенадцать тысяч фунтов стерлингов? — в изумлении переспросил Алек. Он-то надеялся, что украшения окажутся безделушками. Как теперь объяснить подчиненным, почему он не трогает Марченко? И это они еще не знают о подвале, набитом взрывчаткой. А если Спилсбери с лабораторией придут к выводу, что Беттину Абернати отравили нитроглицерином? И что еще хуже, судя по действиям лорда Керзона в Лозанне[26], советскую торговую миссию могут отозвать из Лондона, значит, у заговорщиков мало времени.

— Двенадцать тысяч, плюс-минус, — повторил Эрни. — Мистер Файнштейн пишет, что держал все в сейфе, как вы и велели, шеф.

— Эрни, надо дозвониться до мисс Уэстли.

Заключение главного патологоанатома гласило, что второе вскрытие говорит скорее в пользу нитроглицерина, но только слегка — это сэр Бернард подчеркивал особо. Ассистент доктора Ренфру помнил, что вроде бы кровь покойной при первом вскрытии имела бурый оттенок, однако он этого не записал, и вопросом про метгемоглобин не задался, так что доказательной силой его слова не обладали, но вдруг господину старшему инспектору в расследовании это поможет.

— Мисс Уэстли, шеф.

Алек взял трубку.

— Мисс Уэстли, это Алек Флетчер. — Черт, он обращается к ней, как к приятельнице Дэйзи, а не как к подозреваемой. — Старший инспектор Флетчер. Украшения, которые вы дали нам на оценку, стоят примерно двенадцать тысяч фунтов стерлингов.

— О нет! Вы уверены?

— Исаак Файнштейн, ювелир-оценщик, — надежный человек. Если вы согласны, пусть драгоценности пока побудут у него — на случай, если понадобится представить их в качестве вещественного доказательства. Конечно, если вы против, мы немедленно вернем их вам.

— Нет-нет. Совершенно не хочу, чтобы они лежали в доме. Раз нельзя пока вернуть их мистеру Марченко, пусть побудут в надежном месте. — Она замялась. — Мистер Флетчер, не сочтите за странность, можно попросить вас не говорить пока мистеру Левичу, что украшения такие ценные?

— Конечно, можно. — Зачем ему вообще понадобилось бы сообщать это Якову Левичу? Бедная женщина! И верни она Марченко его «подарки», будет неладно, и не возвращай — тоже.

Впрочем, она все равно под подозрением. Уж у нее-то были и возможности, и мотив.

— Пригласить к телефону Дэйзи?

— Она у вас?

— Нет, ушла к себе, но я схожу за ней.

— Не нужно, спасибо. Если увидите ее, передайте, что я заеду за ней завтра вечером. До свидания. — Алек повесил трубку и сердито посмотрел на ухмыляющихся Тома и Эрни.

— Мисс Дэлримпл вернулась домой, шеф? — с невинным видом поинтересовался Том.

— Да. Что сказали в лаборатории?

— Хотя материала маловато, кое-что указывает на вещество, похожее на нитроглицерин. Короче, они уверены, но поручиться не могут.

— Сэр Бернард пишет примерно то же самое. Ладно, из этого и будем исходить. Надо бы перекусить и снова пройтись по списку.