Реквием для зверя

— Даяна Мейер, я клянусь быть терпеливым и снисходительным, — говорит Ник, и я чувствую, как сильно он сжимает мою руку, заставляя прикусить улыбающиеся губы. Мы смотрим друг другу в глаза, и я ловлю каждую ироничную нотку его свадебной клятвы. — Обещаю прощать тебя за все твои глупости и шалости. Быть твоей поддержкой и опорой. И стать именно тем мужчиной, на которого ты на самом деле заслуживаешь.

Николас говорит так сухо и жестко, как будто отчитывается перед своими компаньонами, или заключает очередной выгодный контракт. Наверное, со стороны, это кажется даже неприлично или грубо, но от его слов в моём животе начинают порхать настоящие бабочки.

Мне нравится, что в его тоне нет ни смазливости, ни ванильной сладости. Нравится, что Прайд остаётся собой и не впадает в мальчишескую поэтичность. Что не обещает мне звёзд с неба и любви до гроба. Нравится, что наши чувства не сделали его мягче и не лишили достоинства. Нравится его холодная серьёзность и тяжелый взгляд, потому что я знаю, что его слова не пустой звук. Потому что он на самом деле исполнит эту отточенную безразличием клятву и превратит в сверкающий бриллиант.

— А теперь невеста, — кивает мне бахман и под пристальным взглядом Ника, я начинаю забывать как нужно дышать.

— Николас Прайд, ты был самым сложным и противоречивым мужчиной в моей жизни. И мне кажется, что за эти годы мы смогли пройти вместе с тобой полный путь от удушающей ненависти до настоящей любви. Ты очень многое у меня отнял и очень многое дал взамен. Сделал счастливой. Живой. Сильной. Полноценной и я уже не могу представлять свою жизнь без тебя. Не могу просыпаться и засыпать не видя твоего лица и не слыша твоего голоса. Я люблю тебя, Николас Прайд и буду любить так долго, как мне этого позволит наша безумно сложная и капризная судьба.

Мы трое снова поднимаемся, и священник перевязывает наши с Николасом руки цветочной гирляндой семь раз, объединяя наши души на веке на все семь поколений. После чего мы идём следом за ним вокруг ритуального огня, останавливаясь только после седьмого круга, и нарядная женщина передаёт Прайду пиалу с красной краской.

Он наносит её мне на лоб и пробор, и этот яркий сундур* превращает меня в его законную жену.

— Теперь вы можете поздравить друг друга супружеским поцелуем.

Ник берёт меня за лицо прохладными руками и награждает таким глубоким и самозабвенным поцелуем, что у меня подкашиваются колени. Кажется, еще немного и ему придётся выносить меня из шатра на руках, потому что мир так стремительно начинает кружиться, что земля уходит из-под ног!

— Надеюсь, ты довольна, — упирается в меня лбом Прайд и проговаривает в полуоткрытые губы.

— Более чем… — шепчу и сжимаю его руку ещё сильнее, когда мы наконец-то выходим чтобы искупаться в салюте из разноцветных лепестков.

Я знаю, что он не понимает моего желания пройти через эту красивую инсценировку. Знаю, что считает случившееся не более чем детским капризом. Вот только я на самом деле нуждалась в этом событии хотя бы для себя самой. Для своего внутреннего успокоения.

Как только церемония заканчивается, мы возвращаемся в номер и переодеваемся для похода на пляж. Лежим на шезлонгах, пьём фруктовые коктейли и купаемся в бескрайнем океане, отмечая свой крошечный медовый месяц. Впереди у нас ещё около пяти дней такого же беззаботного отдыха и я готовлюсь испить его до самого дна, наслаждаясь точно так же как и своей безалкогольной Пино Коладой.

Срок действия моего укола уже давно истек, и я всё ещё не говорю Нику о том, что мы вот уже целых два месяца спим не предохраняясь. Не знаю, может с моей стороны это и выглядит слишком эгоистично и не правильно. Но я всё равно продолжаю свои попытки подарить ему малыша. Удивительно, я никогда не хотела детей, но именно с ним и именно сейчас мне кажется это настолько правильным, что я готова продолжать свои попытки забеременеть столько раз, сколько понадобится.

— Хочешь искупаться? — приподнимается Ник со своего шезлонга и смотрит на меня, снимая солнцезащитные очки.

— Нет, спасибо, лучше еще немного позагораю, — поглаживаю его по руке и с упоением наблюдаю за его эффектным дефиле к океану.

За языком его тела и упругой походкой. За тем как он ныряет и как мотает головой, смахивая с волос прохладную воду. Чёрт! Это слишком красиво и запретно сексуально, чтобы быть на самом деле! Подобных мужчин нужно держать в доме под замком как произведением искусства и ни в коем случае не выпускать на улицу!

Я продолжаю смотреть на Ника даже тогда, когда он доплывает до буйков, превратившись в меленькую чёрную точку. И возвращается обратно, выходя на сушу играя на солнце рельефными мышцами.

Между нами остаётся не более чем десять метров, когда к нему подходит парочка подтянутых красавиц и с волейбольным мячом. Большая грудь и круглая задница выделяется из-под маленьких треугольников цветной ткани, и я практически закипаю, борясь с желанием отогнать их от своего мужчины как огромный сторожевой пёс!