Реквием каравану PQ-17. Мальчики с бантиками

— Когда лодка пробует балласт «на всплытие», первым на мостик выскакивает командир, а за ним сигнальщик. Только после них комендоры бегут к пушке. Из этого вы можете заключить, сколь ценится на флоте сигнальщик! Служба, правда, хлопотная и слякотная. Мы не просыхаем! Но зато много знаем. Мы присутствуем при сложных решениях командования, обеспечивая связь и наблюдение. Нет секрета, который укрылся бы от нашего глаза. Горизонт, воздух и вода — вот три сферы, в которых царит глаз и слух сигнальщика. В море нельзя упустить ничтожной мелочи. Иногда вдруг видишь топляк — бревно, которое плывет стоймя. Не стыдись доложить, что по правому борту, пеленг сорок — перископ подлодки! Пусть объявят лишний раз тревогу, но зато не возникнет трагической ошибки. Тем более что противник хитер и линзы своего перископа иногда маскирует как раз вот таким топляком…

— Ну а смешное в море бывает? — спросил Поскочин.

Фокин и на это ответил серьезно:

— Однажды я здорово хохотал, когда нам чемодан попался. Плывет себе и плывет. В открытом океане, где ни души. Из хорошей кожи чемодан. С ручкой. Честь по чести. Плывет в океане один-одинешенек по своим чемоданным делам. Докладываю командиру, что по пеленгу такому-то вижу чемодан, а сам стоять не могу от хохота… Однажды и Гитлера встретил. Как раз на мою вахту пришелся. Большой портрет фюрера, рама дубовая, вся в позолоте. Тоже стоймя плавал, не хуже топляка. И как всякий мусор, не тонул…

— И вы его не потопили?

— Ну вот еще… связываться.

Прозвенел звонок. Фокин встал, собрал свои флаги.

— Сигнальное дело простое — обходимся без логарифмов. Надо лишь иметь прилежание. Я еще посмотрю, как вы запоете, когда вам станут читать электронавигационные инструменты!

* * *

Перемена. Юнги повыскакивали на улицу, в воздухе замелькали снежки. Савке встретился Мазгут Назыпов.

— Ну, как у вас? А мы будто студенты: индукция, частоты, синусоиды…

— Нас тоже электротехникой пугают.

Здыбнев врезал в лицо Савке крепкий снежок.

— Больно? — спросил он, подходя. — Это не со зла. Ну как, баранку свою уже начали изучать? Как она у вас там крутится?

— До баранки еще не доехали. Так пока… по сигналам.

— А нам на первом занятии корабельный набор давали: киль, шпангоуты, бимсы, стрингеры, пиллерсы, отсеки, люки, горловины и лазы. Сейчас второе занятие будет: лаки, краски, эмали и кисти.

— В маляры готовят? — ухмыльнулся Мазгут.

— Кому-то надо и корабли красить, — не унывал Здыбнев. — А по боевому расписанию, я уже знаю, боцмана торпедных катеров сидят по самые уши в турели и кроют по врагу из спаренной установки… Кто на торпедных катерах погибает больше всего? Боцмана! Кто замещает командира, если его убило? Опять боцмана…

Звонок к уроку очистил двор, все кинулись по классам. Было приятно после возни в снегу раскрыть чистую тетрадку, обмакнуть новенькое перышко в чернильницу. Савка испытывал радость, что снова учится: блокада выбила его из школьной колеи, и год он пропустил. На тетради он аккуратно вывел: «НАВИГАЦИЯ. Курс лейтенанта Зайцева. Юнга С. Огурцов». Подумал и добавил: «Кто возьмет тетрадь без спросу, тот останется без носу».

Игорь Московский уже занял позицию возле дверей.

— Идет! — выглянул он в коридор. — Внимание… встать!

Вошел щеголеватый лейтенант Зайцев, шлепнул на крышку стола классный журнал. Московский отрапортовал ему, что все юнги к занятиям готовы.

— В чем я ни минуты не сомневаюсь, — ответил Зайцев.

Заполняя журнал, лейтенант беседовал сам с собой.

— Науки юношей питают, отраду старым подают… Как дальше? Ага, вспомнил: в счастливой жизни украшают, а в несчастьях от чего-то берегут… Итак, — сказал он, отодвинув журнал, — я буду читать вам навигацию, метеорологию и астрономию в тех пределах, что необходимы для служения на почетной ниве морского искусства.

За окнами класса — пустынная белизна озера.

Огненно-рыжая голова Финикина невольно привлекала к себе внимание, и Зайцев обратился к нему с вопросом:

— Вот скажи по совести — что такое метр?

— Метр — это когда… когда сто сантиметров.

— Слабо! — ответил Зайцев. — Юнга должен знать, что метр составляет одну сорокамиллионную часть Парижского меридиана. Навигация — древнейшая в мире наука о кораблевождении, и начинается она с познания земного шара. В широком понимании задача навигации — провести корабль безопасным путем, предположим, из точки А в точку Б. Навигатора в пути подстерегают опасности — течения, ураганы, мели, айсберги, рифы и… корабли противника! Современный штурман — это инженер, прокладывающий самый точный курс кораблю и умеющий в любой момент определить место корабля в море. Определить по видимым ориентирам. По глубинам. По звездам. Даже по цвету и солености воды! Рулевой же не только ведет корабль — он прямой помощник штурмана. И должен понимать ту работу, которую его начальник исполняет. Рулевой обязан знать лоции и карты, приборы управления и навигации. Должен уметь производить гидро— и метеонаблюдения. На нем лежит и почетная служба времени, точность и завод корабельных часов…