Реквием каравану PQ-17. Мальчики с бантиками

Потом вся Школа юнг была построена во фрунт перед зданием учебного корпуса. Был зачитан приказ Аграмова: выносили благодарность юнгам-отличникам и тем, кто успешно сдал экзамены. В боцманском взводе был особо выделен Мишка Здыбнев, а среди радистов Савка расслышал имя своего друга — Мазгута Назыпова. По классу рулевых благодарили очень многих, в том числе назвали Колю Поскочина и Савку, — очевидно, тройку его сочли за случайный огрех.

— А каникулы будут? — спросил кто-то, наивничая.

— Каникул на войне не бывает, — отвечал Аграмов. — В нынешнем же году вы должны стоять боевую вахту на действующих флотах. До наступления призывного возраста вы все останетесь в звании юнги. С восемнадцати станете кадровыми матросами. Дальнейшая ваша судьба зависит от вас самих. Но я свято верю, — закончил начальник школы, — что среди вас многие достигнут высокого звания адмирала.

В морозном воздухе зычно разносились голоса ротных офицеров. Черные роты на белом снегу разворачивались и расходились.

Флот — могучий и сложный организм, лязгающий броней, ревущий бурями воздуходувок, весь в пении турбин и в пальбе дизельных клапанов, флот — насыщенный жесткими регламентами вахт, визирующий беглое скольжение противника на четких линзах оптических датчиков, — этот волшебный флот уже приближался к ним!

Эпилог третий

(Написан Саввой Яковлевичем Огурцовым)

Осенью сорок четвертого года я на центральной улице Мурманска нарвался на патруль, стал с ним спорить, и комендант города отправил меня на пять суток в гарнизонную гауптвахту. Эсминец наш тогда стоял в доке, и это меня малость утешало.

Не успел я отсидеть и суток, как утром меня вызвали из камеры. Смотрю — в коридоре похаживает штурман.

— Завтракал?

— Да какой тут завтрак… — отвечаю ему.

Вижу, конвойный несет мне ремень, тащит шнурки от ботинок, отобранные у меня при аресте, чтобы я не повесился. Чувствую, что меня сейчас выпустят. Штурман сказал на улице:

— Звонили с кораблей «плохой погоды». Им срочно нужен штурманский электрик, а своего они отправили с караваном в Исландию. Шагай в Росту — там тебя ждут…

Есть! По шпалам, прыгая через рельсы, я добрался до Росты; возле причала, вижу, тихо подымливает сторожевик. Снег на его палубе — кашей, значит, машины уже на подогреве. Корабли «плохой погоды» назывались так потому, что их имена ничего доброго морякам не сулили: «Ураган», «Мгла», «Тайфун», «Смерч», «Вихрь» и прочие прелести. Штурман на сторожевике — совсем молодой парень. Потому, наверное, и не стал удивляться, что ему прислали мальчишку.

Был он деловито краток и очень вежлив со мною:

— У нас всего три часа до съемки со швартов. Идем в Мотку на обстрел противника. Надо срочно запускать «шарик».

Я понял: за три часа гирокомпас только отыщет истинный меридиан, но его затухающие колебания в поисках норда закончатся, когда сторожевик из Польского залива уже будет выходить в океан. Медлить нельзя! Надо запускать сразу.

— Завтракал? Ну, пообедаешь после команды…

Штурман вручил мне ключи от гиропоста, как бы вверяя с этим ключом и судьбу корабля: от меня теперь зависело многое — курс, верность огня и даже расход боезапаса. Палуба уже вибрировала под ногами. Я привык к эсминцам: там в гиропост через люк лезешь. А тут из кубрика ведет дверь, как в кабинет начальника. Вошел я в гиропост и… ахнул! Передо мной стоял не «аншютц», а гирокомпас системы «сперри», который я по глупости не уважал и который, прямо скажу, знал так себе, больше в теории.

Однако назвался груздем — полезай в кузов. Скинул я бушлат на койку. Потянул через голову фланелевку. Жарко! На эсминцах гиропосты у самого днища, там прохладно, а здесь — словно курорт и через два иллюминатора наяривает осеннее солнце. Я один из них раздраил — посвежело. Обошел я вокруг гирокомпаса, словно кот ученый вокруг легендарного дуба. Не знаю, за что взяться. Весь он какой-то колючий. С ногами, как у паука. Растопырился. Провода выведены наружу. Тронул я легонько за ротор. Тяжелый, дьявол! Ну, что делать? Надо запускать… Как?

В гнезде спрятался от качки графин с водою. Налил полный стакан — хватил залпом. Хоть ты тресни, не могу вспомнить: как запускать «сперри»? Оно и понятно: волнуюсь. А время-то идет. Часы перед глазами. Тикают, проклятые. Если я не справлюсь с этим пауком, из-за меня (только из-за меня) может провалиться вся операция. Я сорву выход корабля в море… А мой предшественник, что уплыл в Исландию, мужик, видать, был хозяйственный. Вижу — целая полочка литературы. И не какая-нибудь белиберда, а комплект всяческих ПШС. Нашел я нужный номер по «сперри». Ну, я вам скажу, вот это было чтение! Каждую страницу я словно снимал в своем мозгу на фотопленку. Голова работала идеально…

Звонок:

— Мостик — гиропосту: когда запуск?

— Запускаю, — ответил я штурману.