Реквием линкору «Тирпиц»

Перед ними простиралось покрытое снегом поле. Ветер соорудил снежные валы, и местность напоминала зимнее море. (При подходе к Маркабигду были заметны многочисленные следы лыж, свидетельствовавшие об оживленном движении.) Люди со стоном снова натянули сапоги и пошли дальше. Узкие тропинки часто терялись в снегу. Когда они вышли на плато, ветер стал яростно налетать на них, а снег колол лица тысячами игл. Снега тут было по колено. Через полчаса ходьбы Ларсен заметил одинокое крестьянское подворье, находившееся в нескольких сотнях метров впереди, и молча показал на него остальным. Они потратили целых два часа, чтобы дойти до него. Подойдя к двери, Ларсен постучал, не задумываясь. По норвежскому обычаю крестьянин принял их добросердечно, предложив то, что у него было. Он даже нагрел воды, чтобы они помыли ноги…

Благотворный отдых длился целых четыре часа. Крестьянин не спрашивал, кто они и откуда идут. Ему было ясно, куда они направлялись, и он рассказал им о предстоявшем пути.

Когда путники вышли из дома, их ожидали снег, ночь и ветер. Через час трудного пути они натолкнулись на очередном холме на участок местности, покрытый смерзшимся и почти превратившимся в лед снегом. Они попытались бежать, чтобы согреться, но уже метров через тридцать вынуждены были остановиться, обессиленно дыша. Их промерзшая насквозь одежда стала тяжелой и стесняла движения, как водолазные костюмы. Они чувствовали снег на открытых участках тела и, безусловно, окоченели и замерзли бы, если бы им не попалась заброшенная хижина.

Взломав замок, они вошли внутрь помещения и увидели печь, вязанку дров, стол и три табуретки… Вскоре запылал огонь, и люди стали понемногу отогреваться. Сняв одежду, натерли друг друга снегом, затем растопили снег в большом котле и умылись. Ларсен нарезал колбаску, данную ему крестьянином, на тонкие кусочки. Немного подкрепившись, мужчины заметили две деревянные кровати с матрасами и свернутыми одеялами, сырыми и пахнувшими плесенью.

Потом все улеглись спать — кто на кроватях, кто на полу. По очереди дежурили и поддерживали огонь в печи. Ларсен изучил карту и, аккуратно сложив ее, положил опять в карман. За стенами домика мороз крепчал так, что потрескивали даже камни. Тем лучше. Утром взойдет солнце, и по твердому насту будет идти легче… Около двух часов утра печь стала дымить, из-за этого они вынуждены были приоткрыть дверь, но снаружи повеяло таким холодом, что ее пришлось снова закрыть — лучше уж было находиться в дымном помещении. Однако дым помешал им снова уснуть. Задолго до рассвета они оделись и навели небольшой порядок в хижине.

— Надо бы оставить владельцу этого замка благодарственную записку, — пошутил Тебб.

Стало светать, и бледное солнце слегка окрасило снег, такой же мягкий, как и вчера. Они пошли друг за другом, след в след. Тот, кто шел первым, утаптывал снег.

Начал снова чувствоваться мороз. Уши замерзли настолько, что, казалось, дотронься до них, и они сломаются, как сталактиты. Рукавиц у них не было, и они вначале засунули руки в карманы, но были вынуждены снова вынуть их, чтобы не терять равновесия при ходьбе по рыхлому снегу. Молча, ни о чем не думая, они метр за метром двигались вперед. Если бы они на какой-то момент остановились, продолжить движение было бы трудно.

Но вот они преодолели горный хребет. Англичане, казалось, выбились из последних сил. Ларсен прочитал в их глазах отчаяние и улыбнулся ободряюще. Кальве прихрамывал и стал задыхаться. Труднее же всего было Эвансу. Он начал все чаще останавливаться, так что его приходилось ждать.

— Еще одно последнее усилие, — сказал Ларсен. — Скоро будет долина, и мы окажемся в Швеции.

Ему никто не ответил, даже Билл Тебб. Они готовы были бы упасть в глубокий снег и забыться, если бы не пример Ларсена. Норвежец продолжал движение такими же размеренными шагами, какими он ходил обычно по палубе качающегося на волнах «Артура». Он и сам боролся с усыпляющим безразличием, говоря себе вновь и вновь, что они должны выдержать и выйти в долину, где им встретятся люди, кем бы они ни были. Оружия у него не было, и он даже сожалел, что подарил свой пистолет крестьянину в Ронглане, где они провели первую ночь, так как тот пожаловался, что не чувствует себя в безопасности. Они находились тогда в 70 километрах от границы, и им казалось, что вся Норвегия находится на их стороне. Так что пистолет казался ему не нужным. Теперь Ларсен понял, что ошибался.

— Сейчас мы спустимся к озеру Рисват, за которым находится Бренмо, — сказал он, бросив взгляд на карту. — Осталось уже немного.

Он пошел, делая большие шаги, чтобы подбодрить остальных. Все последовали за ним, обретя новые силы, как только увидели первые кусты и пробивавшуюся местами траву — первую растительность после бесконечного плато, покрытого снегом, скрывавшим ямы и скалы. Затем появились первые деревья. Стволы стояли, как часовые, охраняя большой лес, раскинувшийся внизу, за которым должна была простираться долина с жилыми постройками. Стало значительно теплее, а сырой ветер пах землей и листвой деревьев.