Реквием линкору «Тирпиц»

Группу Брюстера они не видели уже несколько часов. Сейчас они шли через березовый лес, сквозь который тут и там проглядывали коричневые, поросшие мхом скалы. В прогалинах еще лежал снег, который шел несколько дней тому назад. Но у идущих не было ни времени, ни желания любоваться красотами ландшафта и богатой палитрой зелени. На скалах сидели чайки, прилетевшие из фьорда, сидели неподвижно, как окаменевшие. При приближении людей они взлетали с резкими жалобными криками.

Часов в семь вечера Ларсен и Кальве заметили огоньки первых домов Ронглана. На дороге, шедшей через местечко, было довольно много людей, среди которых могли оказаться и немцы. Но, чтобы идти в обход, они слишком устали, и Ларсен решил сделать остановку.

— В окрестностях Ронглана мы попытаемся найти какое-нибудь укрытие на ночь, — объяснил он подошедшим англичанам.

Вскоре они заметили неподалеку одиноко стоявший на скале сарай. Но чтобы подойти к нему, не делая большого крюка, им пришлось пройти мимо крестьянского двора. Было уже темно, и как раз в это время местные жители сидели обычно за столом, съедая по кусочку хлеба и выпивая по кружке ячменного кофе (настоящего кофе давно уже не было). За закрытыми ставнями света видно не было, не слышно было ни звука, но дымок, шедший из трубы, свидетельствовал о том, что в доме находились люди. Один за другим проходили беглецы мимо запертой двери. Вдруг тишину нарушил сухой треск. Это Эванс наступил на сухую ветку. Все замерли. Дверь отворилась, и на пороге появилась фигура мужчины, освещенная слабым светом.

— Кто тут?

Они могли бы, конечно, бежать и скрыться в темноте, но слишком устали, к тому же дурманяще действовало тепло дома. Вероятность того, что они имеют дело с предателем, была мала.

— Просим вашего разрешения переночевать в сарае, — сказал Ларсен. — С рассветом мы уйдем.

— Заходите, — ответил крестьянин. (В глубине души именно на такое приглашение они и рассчитывали.)

Через час на большой кухне слышался смех. Билл Тебб, изобразив стрелка-радиста и выдав Эванса за летчика, рассказывал в лицах об атаке английских самолетов на немецкое подразделение:

— Мы летели на бреющем полете. Немцы разбегались как зайцы. Я выпустил по ним целую пулеметную очередь… Эванс сделал еще один заход. Тра-та-та… Но тут самолет сильно тряхнуло от удара! Мы увлеклись и зацепили крылом за вершину скалы. Так что вдруг оказались одни в лесу. На счастье, в том районе появились два норвежца. Вот тот, — и он показал на Ларсена, — немного понимает по-английски. Они-то нас и привели сюда.

Крестьянская семья по-английски, естественно, не поняла ни слова, но догадалась по жестикуляции рассказчика, о чем примерно шла речь. Лицедейство Тебба всех рассмешило.

Они еще долгое время сидели вместе. Крестьянка, пристроившись рядом, достирывала белье, дед, резавший, когда они пришли, какую-то траву для курева, с удовольствием курил сигарету «Нейви кат», предложенную ему Теббом. Медовый запах табака и пряный дух английского шоколада создавали теплую обстановку. Англичане с восхищением рассматривали выложенный плитками пол, искусную резьбу по дереву, вышитые полотенца, порядок и чистоту, царившие в норвежском сельском доме.

Крестьянин, испытывавший гордость от того, что приютил у себя английских летчиков, дал им точную информацию о дорожных условиях на ближайшие тридцать километров. Около полуночи беглецы поблагодарили хозяев за гостеприимство и отправились на ночлег в уголок сарая, где улеглись на матрасы, набитые хорошо просушенными морскими водорослями.

Около 6 часов утра они пошли дальше, не став будить хозяев. Было холодно, и они шли ходко. В полдень они подошли к железнодорожному переезду около Скогны. Железнодорожная линия и грунтовая дорога вели в Левангер, им же надо было идти на восток по пустынной и дикой гористой местности.

Ларсен решил передохнуть, прежде чем начать подъем в горы. Не отходя далеко, все улеглись в густом лесу под соснами. Кто-нибудь по очереди дежурил с пистолетом на боевом взводе в кармане. Под вечер развели небольшой костер, поужинали и даже сыграли партию в покер. Отдохнув и перекусив, почувствовали себя увереннее. Они не думали больше ни об «Артуре», ни о «Тирпице». С наступлением темноты отправились в путь и вскоре обошли с севера городок Маркабигд, посмотрев издали на его маленькие деревянные домики.

Сменного белья, кроме носков, у них не было, и они скоро стали чувствовать сырость и холод. Англичане, не привыкшие к долгим переходам, устали. Ноги у них разбухли в морских сапогах, не подходящих для такой местности. Но никто не жаловался. Медленно, шаг за шагом они двигались вперед, хотя и с трудом. Когда Ларсен заметил их состояние, то сказал:

— Сделаем передышку… Мы должны поберечь свои силы, они нам еще пригодятся, особенно если придется столкнуться с немцами. Снимите сапоги и натрите ноги снегом.

Сняв свою обувь, он показал, как это делается.