Реквием линкору «Тирпиц»

«Я недолго пробыл в трюме, — записал он позже в дневник, — и даже разделся, пропустив стаканчик рома, как вдруг услышал крик: „Канат опять оборвался!“

Я промок насквозь, так как тонкая резина костюма порвалась в нескольких местах, но чувствовал себя великолепно — наверное, потому, что выпил рому, — и решил пойти на помощь Плейсу… Когда я снова оказался на борту „Стабборна“, меня охватило двоякое чувство. С одной стороны, сердце мое обливалось кровью, когда я думал о беднягах на борту „X-7“, а с другой — должен в этом сознаться — испытывал идиотское блаженство, что сам-то находился уже в безопасности».

Воскресенье, 19 сентября.

Море успокоилось. Как обычно по воскресеньям, командиры собрали свои экипажи в центральных отсеках, где были зачитаны отдельные строфы из Библии с обращением к богу.

«Стабборн», немного задержавшийся из-за обрыва буксирного каната, вышел к своему исходному пункту в десяти милях от Альта-фьорда, ориентируясь на огни маяков. «X-7» находилась еще на буксире, и на ее борту все было в порядке.

«Сиртис», находившийся в точке с координатами 71 градус 03 минуты северной широты и 22 градуса 13 минут восточной долготы на удалении трех миль от берега, засек в 18.43 подводную лодку, предположительно немецкую, и пошел на погружение.

Понедельник, 20 сентября.

Наступил день «икс». Было уже около 11 часов утра. «Стабборн» и «X-7» находились в точке с координатами 70 градусов 45 минут северной широты и 21 градус 03 минуты восточной долготы. Обе лодки пребывали в надводном положении. Филип, находившийся на мостике, услышал команду:

— Всем приготовиться к погружению… Переборки плотно задраить из-за возможности повстречать глубинные бомбы…

Кто же мог на них напасть? Вражеский корабль или самолет? К его удивлению, «Стабборн» на погружение не пошел, а только резко изменил курс движения. Только тогда Филип заметил плывшую по правому борту мину. Если бы Дафф не совершил маневр, она наверняка рванула бы. А так она проплыла метрах в двух от борта подводной лодки, то скрываясь, то появляясь вновь на волнах… Оказавшись за кормой, мина исчезла в водовороте, затем всплыла в кильватере «Стабборна» и стала медленно скользить вдоль буксирного каната… Через одну-две минуты она коснется своими рогами «X-7». Моряки на мостике неподвижно и завороженно следили за миной, ожидая взрыва, который не оставит ничего от «X-7» и ее экипажа. Вдруг мина застряла в креплении каната, а поскольку «Стабборн» застопорил ход, мягко коснулась борта лодки-малютки.

У людей в головах мелькнула одна и та же мысль: если мина взорвется, сдетонируют и оба подрывных заряда с четырьмя тоннами взрывчатки, так что не только «X-7», но и «Стабборн» будет уничтожен. Но ничего не произошло.

Качаясь на волнах, мина время от времени тыкалась в носовую часть «X-7». Это продолжалось минут пять. Плейс, находившийся внутри лодки, ничего не видел. Телефон был отключен, так что Дафф мог сообщить Плейсу об опасности только световыми сигналами. Но вот Плейс показался в люке и, посмотрев вперед, все понял. Совершенно спокойно он пополз затем к носовой части и попробовал оттолкнуть мину ногой. Потом утопил канат, чтобы освободить застрявшего «зверя», но мина продолжала цепляться. Плейс опять стал пытаться оттолкнуть ее ногой, но у него ничего не получалось. Прошло не менее семи минут, прежде чем он выпрямился, мина же поплыла дальше. Смеясь, Плейс воскликнул:

— Мне пришлось впервые отгонять мину ударом по ее рогам.

В этот момент Филип побледнел. Сапоги, которые были на ногах Плейса и которыми он толкал мину, принадлежали ему, Филипу. Они были сшиты из первоклассной кожи с отделкой из овечьего меха и обошлись ему в пять гиней, а точнее, в пять фунтов и пять шиллингов.