Реквием по братве

В их классе, как и повсеместно, по заведенному доброму обычаю девочки для первого совокупления выбирали кого-нибудь из старшеклассников, что считалось хорошим тоном, но Таина, возмущенная незримым нажимом, предпочла иной путь. Пошла к Федьке и попросила, чтобы записал ее в живую очередь. Федька согласился легко, не оговаривая условий, он давно с прицелом поглядывал на стройную, с огненными волосами, черноглазую (редкое сочетание), смешливую девятиклассницу. Чего говорить, товарец выгодняк. Захарчук занимался прибыльным школьным бизнесом третий год, был десятиклассником-переростком: дважды с треском проваливал выпускные экзамены, а как это ему удавалось, никому не говорил: секрет фирмы. У него был глаз наметан. Он подыскивал школьницам выгодных и, подразумевалось, безопасных клиентов (преимущественно иностранцев), падких на малолеток, и в своем летучем отряде поддерживал железную дисциплину. Обыкновенно перед тем, как внести девочку в список, он лично снимал пробу, проверял кандидатку в отношении ее сексуальной боевитости, но для Таины сделал исключение, переступил через собственное правило. Объяснил, что принципиально никогда не связывается с «целиной», после мороки не оберешься.

— Если блефуешь, — предупредил, — пеняй на себя. После близко не подходи, хоть на коленях стой. Пойми, я между вами и потребителем выступаю как гарант качества.

— Я не блефую, — удивилась Таина. — С чего ты взял?

— Не поверю, чтобы такая прикольщица ни разу не попробовала.

Замечание ей польстило, хотя сам Федька бы настолько отвратен, что она, разговаривая с ним, не поднимала глаз, глядела себе под ноги, чтобы не вырвало. Она с младенчества страдала брезгливостью. Слюнявый недоумок, естественно, расценивал ее поведение как наивную попытку скрыть неодолимую физическую тягу к нему.

— Ничего, киса, — снисходительно потрепал по плечу. — Сделаешь пробную ходку, я с тобой проведу пару сеансов.

Она не блефовала. Когда подходила к отелю «Спорт», у нее поджилки тряслись и в голове крутились какие-то песенные строчки, вроде того что: «Какая свадьба без баяна?», или: «Валенки, валенки, неподшиты, стареньки!»… В метро с ней приключился казус, только усиливший ее страхи. Прийязал-ся кавалер, но в этом как раз не было ничего особенного: редкий день проходил, чтобы к ней не клеились случайные ухажеры, и, как правило, это были мужчины намного старше ее, а иногда и вовсе пожилые, из которых песок сыпался. Таина давно наловчилась их отшивать, и молодых и старых, но с некоторыми, чаще именно с пожилыми, вступала в контакт, невинно флиртовала, заводила тары-бары, оставляла телефон, но не свой, придуманный. Чего им надо было, не могла дать, а динамить скучно. Надинамилась уже досыта.

В этот раз в переходе на станции «Курская» к ней подвалил парень лет двадцати пяти, высокий, в замшевой куртке, с серой «визиткой», из которой торчал какой-то научный журнал. Ничего примечательного в нем не было, кроме того, что на чересчур бледном лице неестественно выделялись круглые, с тонкой оправой очки, словно два перископа. Он вошел за ней в вагон и стал рядом, чуть не прижав к поручню. Таина ждала, когда он заговорит, при этом изображая полнейшее равнодушие к происходящему. Да что значит — изображая. Ей действительно было наплевать сейчас и на парня, и на все остальное: мыслями, чувствами она погрузилась в виртуальную реальность, обозначенную инфернальной величиной — отель «Спорт», где ее подстерегал неведомый, пока безликий мужчина почему-то с каменным, как в индуистских храмах, орудием воспроизводства. Но то, что услышала, повергло ее в изумление.

— Вам не надо туда ходить, — печально прогудел незнакомец ей в ухо. Вздрогнув, она взглянула на него в упор: Боже мой! — да это же маньяк! В глазах под перископами темень, как в ночной пещере, и бледные губы кривятся в изуверской усмешке.

— Не надо, не стоит, — повторил он. — Послушайте меня — не ходите. Будет очень плохо.

— Отвали, — прошипела Таина и выскочила на остановке, даже не посмотрев, какая станция. Маньяк, естественно, не отлип. Они стояли у колонны, обтекаемые толпой. Но у Таины возникло ощущение, что они очутились на необитаемом острове. Вдобавок у парня на лице застыло такое выражение, будто он только что свалился с Луны. Он еще раз повторил:

— Не ходите, девушка. Я вас умоляю.

— Хорошо, — Таина преодолела оторопь. — Никуда не пойду. Буду здесь стоять. Только ты отцепись от меня, пожалуйста.

— Вам туда не надо, поверьте мне.

— А куда мне надо? С тобой потрахаться?

— Зачем же так, — парень мгновенно сник, перископы потухли. — Я увидел вас на эскалаторе… Вы прекрасны, как видение… Но за вами беда следует по пятам, как сиреневое облако. Аура, понимаете?

В голосе, в сморщенном лице истинное страдание. Таина уже ему верила, не могла не верить, но также понимала, что это не тот человек, который ее спасет.

— Ты кто? Ясновидящий?