Реквием по мечте

Первый день на диете закончился. Ну, почти закончился. Сара сидела в своем любимом кресле и тянула воду из стакана, концентрируя внимание на телешоу и стараясь игнорировать соблазнительный рокот холодильника. Это был уже десятый стакан воды. Она думала о потере веса. Она долила воды в стакан из стоявшего на столе кувшина, который заменил коробку шоколадных конфет. Если восемь стаканов – хорошо, то шестнадцать – в два раза лучше, так ведь, и тогда я, наверное, потеряю двадцать фунтов за одну неделю. Она посмотрела на стакан с водой и пожала плечами: если я не буду спать всю ночь, то выпью больше, чем шестнадцать. Она пила воду и думала о потере веса. Холодильник напоминал ей о маце, спрятанной на полке в шкафу. Не глядя на него, она попросила его не лезть не в свое дело. Какое тебе вообще дело до шкафа? Достаточно того, что ты напоминаешь мне о селедке, которая лежит в тебе, но маца – это уже слишком. Она отпила еще воды и, глядя в экран телевизора, постаралась не слушать голос холодильника, однако ему все-таки удавалось проникнуть сквозь слуховой барьер и сказать ей, что ее селедка, вкуснейшая, нежнейшая селедка в сметанном соусе, пропадет, если она не съест ее в ближайшее время, и что это просто позор, позволить такой замечательной селедке протухнуть. Послушай-ка, господин Любопытный Нос. Почему это ты так себя ведешь? Ведь это твоя работа, meshuggener. Это ты должен следить за тем, чтобы еда не протухла. Делай свою работу, и с селедкой ничего не случится, спасибо большое. Она отпила еще воды – худейхудейхудейхудей. Жаль, у меня нет весов. Я могла бы взвеситься и посмотреть, сколько я уже потеряла. Хотя сейчас они бы сломались. Столько воды. Еще немного, и я поплыву. Передача закончилась, и Сара, поморгав, зевнула. Она было подумала посидеть еще и посмотреть вечернее шоу, но быстро передумала. Ее тело ныло и требовало сна. Тот еще был день. Ее волосы стали почти рыжими. Она глотнула еще воды – худейхудей. Анкета… А, ерунда. Она прошлась по ней, как кружащийся дервиш, простите за выражение. И еще яйца с грейпфрутами: одно, два, три – и салат, спасибо большое. Долгий выдался денек. Устала так, что сил только и осталось, чтобы добраться до кровати. Внезапно она вспомнила о холодильнике, если он попытается схватить меня, я ему врежу, и врежу не в tuchis. Она допила воду – худейхудей – zophticzophticzophtic. Она встала и прислушалась к переливам в животе: я прямо как аквариум какой-то. Она выключила телевизор, положила стакан с кувшином в мойку и с поднятым подбородком, горделиво прошла мимо холодильника, не отклоняясь ни вправо, ни влево и не спуская глаз с цели, зная, что она победила врага и что враг трясется от страха – послушайте, как он стучит зубами и громыхает костями, дрожа, – и вышла королевой, королевой телевидения, в свою опочивальню. Она медленно и с удовольствием легла и потянулась, благодаря Бога за такую роскошную постель. Ее поношенная ночная рубашка казалась такой мягкой, шелковистой и прохладной, ее мягкость, казалось, окутывала Сару, и чувство умиротворенности и радости нежно распространялось из ее живота по всему телу, словно рябь по поверхности пруда, легко пробежав по ее векам, когда она плавно опускалась в приятный освежающий сон.