Реквием по вернувшимся

– Лаура, диспозиция меняется. Отзывай всех людей в Крым, блокируйте «гнездо чайки», перекройте каналы связи. Чтобы ни туда, ни оттуда никто не проскользнул. Сегодня вечером проводим задержание. Я вылетаю к вам… – он взглянул на часы, – через двадцать минут. И немедленно докладывай обо всех попытках вызвать кого-нибудь или отправить сообщение.

– А если Медведева попытается выехать? Чем аргументировать блокпосты?

– Чем хочешь! Хоть внезапным визитом Папы Римского! Главное, чтобы к моему приезду все сидели в доме, как мыши в норке. Есть вопросы?

– Всё ясно, мой инспектор! – Арман улыбнулась. Такой Берг – властный и решительный, – ей нравился куда больше, чем сомневающийся и рефлексирующий, словно какой-то «интель».

И Рихард облегчённо вздохнул. Время размышлений закончилось, началось время действий. Партия шла к завершению. Шах и мат.

Понять бы, кому?

Андрей Лесовской

Земля, пансионат «Сосны», 5 августа

С утра снова шёл дождь. Небо заволокло серой пеленой, тропинки развезло, под ногами чавкал превратившийся в грязь песок, маленький пляж пропитался водой, и спускаться к нему по размокшему склону было противно. Дождь надоедливо скрёб по крыше коттеджа, стучал по крыльцу, взбивал пузыри на лужах. В том числе на самой большой луже, в которую превратилось озеро. Дождь был первым напоминанием о неизбежно приближающейся осени.

Андрей сидел у окна, тупо созерцая эту картину. Делать ничего не хотелось, заброшенный компьютер так и пылился на столе. Не пылился, конечно, – горничная добросовестно убирала в коттедже каждое утро, – но и не включался с того самого дня, когда они с Леной поехали в Крым. Какой там компьютер! Утром Лесовскому стоило больших усилий заставить себя сходить на завтрак. И то лишь потому, что вчера он целый день провалялся в постели голодный, слушая дробь капель по крыше.

На стуле лежали небрежно брошенные Белкой плавки-бикини. Андрей хотел спрятать, когда вернулся, а потом передумал. Так казалось, что Белка вернётся с минуты на минуту, и вновь всё будет, как прежде…

Он вздохнул, зацепившись взглядом за эти плавки. Лена ехала налегке, оставив все вещи, будто собиралась отлучиться на денёк. А получилось… навсегда? Неужели и впрямь, навсегда? Почему они так нелепо расстались? Не ссорясь, не споря, не выясняя отношения. Его просто попросили уйти. Как вышло, что он оказался не нужен?

Андрей закрыл глаза, сдавил лицо руками. Причина известна – его поведение. Он всегда позволял Белке самой принимать решения, с удовольствием подчинялся, самозабвенно играл роль младшего. И когда ей потребовалась помощь, оказался не готов к этому. Вернее, на его помощь даже не рассчитывали! В самом деле, что он умеет? Фантазировать, строить воздушные замки? Что он мог предложить? Свои чувства, любовь? В реальной жизни любовь, не подтверждённая чем-нибудь материальным, дёшево стоит. В реальной жизни нужны крепости с толстыми стенами, а не воздушные замки. В реальной жизни он никто и ничто.

Неожиданно вспомнился эпизод из далёкого детства. Неправда, неожиданности не было. Это всегда сидело где-то глубоко в душе, как старая заноза…

Савелий жил в их дворе, сколько Андрей себя помнил. Серый беспородный котяра был ничейный. Или общий, это ведь одно и то же? Кормился он в основном милостью доброй тёти Даши из второго подъезда, хотя не брезговал мелким воровством и попрошайничеством. Савелий был котом безвредным и мирным, потому большинство жителей дома относились к нему снисходительно.

Охотничий инстинкт проснулся у Савелия в самую неподходящую минуту. Как раз тогда, когда Петрович, Тёмкин отец, изрядно принявший «на грудь», устал выгуливать четырёхлетнюю Светку и присел на лавочку, наблюдая, как дочь кормит слетевшихся на дармовое лакомство голубей. Сам Тёмка, а вместе с ним Андрей, Воха и Димон, были неподалёку, – забравшись на толстенные нижние ветви старого клёна, обсуждали только что просмотренный блокбастер «Тень голубой звезды».

Всё вышло так быстро, что Андрей не сразу и сообразил, в чём дело. Серая молния ударила из близлежащего куста прямо в гущу стаи. Шум хлопающих крыльев, резко оборвавшийся птичий писк, и в следующий миг – оглушительный Светкин рёв. Савелий сидел, победно сжимая в зубах жирного сизаря.

– Ах ты ж! Ах ты ж!

Петрович, неуверенно размахнувшись, запустил в кота полупустой пивной банкой. Савелий удивлённо оглянулся, но всё же ретировался назад в кусты, не выпуская добычу. Только несколько сизых пёрышек осталось на ведущей к подъезду дорожке.

– АААА! Птичка! АААА! – не унималась Светка.

– Доченька, доченька… Да что ж это! – растерянно вторил ей Петрович.

А от подъезда неслась дебелая и грозная тётя Зина, Тёмкина и Светкина мама.

На следующее утро Тёмка вышел во двор темнее тучи. Поделился неприятностями с друзьями:

– Светка вчера часа два ревела. А мамка на папку ещё дольше орала, что из-за него у ребёнка теперь психическое расстройство будет. А потом – он на меня.

– А ты тут причём? – удивился рыжий долговязый Димон.