Реквием по вернувшимся

Пока добраться до звезд удавалось далеко не всем. Но Вероника была девушкой умной и трудолюбивой, и раз повезло ей родиться в семье потомственных биологов, то это следовало использовать. Биофак она окончила с отличием, параллельно – курсы ургентной терапии, но с первого раза поступить в Академию Космофлота все равно не удалось. Вероника не сдалась, год отсрочки тоже постаралась обратить в свою пользу. Устроилась работать микробиологом на Лунную базу, туда, где вдали от Земли проходили двухнедельный карантин возвращающиеся из межзвездных экспедиций космонавты. И этот маленький дополнительный плюсик сработал!

С Еленой Коцюбой Вероника познакомились в тот день, когда увидела свою фамилию в списке зачисленных. Кроме того, что цели своей она достигла и отныне является курсантом академии, значила эта строчка в списке еще и то, что пора озаботиться жильем в Столице на ближайшие два года. Снимать квартиру на двоих дешевле и веселее. К тому же Пристинская прекрасно знала о своем секретном изъяне – она панически боялась одиночества. Ей обязательно нужен был кто-нибудь рядом, чтобы посоветоваться в трудную минуту. Да просто выговориться! Энергичная, решительная Елена на роль старшей подруги подходила вполне, хоть и была на год младше.

Они сняли уютную светлую квартирку в одном из самых тихих районов города. Здесь трудно было поверить, что вокруг бурлит жизнь многомиллионного мегаполиса. Как будто живут они где-то далеко-далеко от мира других людей. Особенно сильным это ощущение становилось длинными зимними вечерами, когда гасишь весь свет, кроме крохотного ночника, и комната погружается в полумрак, и такой же полумрак за окнами. И можно болтать о чем угодно, делиться мечтами, фантазировать…

А потом Вероника влюбилась. Влюбиться в собственную подругу – подумаешь, что в этом особенного? Не она первая, не она последняя. Просто не ожидала, что это случится с ней. В школе и в университете она слыла пусть не первой красавицей, но девушкой симпатичной, недостатка внимания со стороны парней не испытывала никогда. Некоторым отвечала взаимностью. Но там получалось все легко и понятно. А здесь…

Ленка была напористая и нетерпеливая, резкая и прямолинейная, самолюбивая и высокомерная, жесткая, иногда жестокая и несправедливая. Ленка была самой лучшей на свете! И слепой, как крот. Она не видела взгляды, которые украдкой бросала на нее подруга, не слышала вздохи и обмолвки. Она была полностью погружена в учебу и планы на будущее.

Вероника терпела долго. Сначала старалась выбросить эту блажь из головы. Когда поняла, что не блажь, – все равно терпела. Но перед окончанием курса, накануне выпускных экзаменов, решилась. В конце концов, что это за «односторонняя» любовь такая получается? Почему она должна стесняться своих чувств? Не в двадцатом веке живем!

Объяснения в любви не получилось. Несколько фраз, исподволь, издалека, и Вероника поняла – не было в обширных, далеко идущих планах Коцюбы места для возлюбленной. Там и близкая подруга едва умещалась.

И Вероника бросилась в омут любовных приключений – с кем попало, лишь бы забыть, лишь бы не думать! Как экзамены сдала, непонятно. Но когда дошло дело до распределения, выяснилось, что она беременна и ни о какой косморазведке речи пока быть не может. Потом – короткое невнятное замужество, потом…

А потом Коцюба вернулась из своей первой экспедиции и заглянула к ней в гости. Ничего не прошло и не забылось! И следующие семь месяцев – столько длилась вторая экспедиция Елены – стали для Вероники временем томительного, невозможно томительного ожидания новой встречи. И когда подруга улетела от нее в третий раз, она поняла, что не выдержит так. Что должна быть рядом с Ленкой, просто рядом, без всякой надежды на что-то большее. Пусть это подло и гадко, но Мышонок не смог удержать ее на Земле.

Пирог получился именно таким, какой нравился Веронике. Какой попробовала впервые год назад, когда приехала в большой белый дом на берегу моря – на «смотрины» к Круминю. Пышный, румяный, поблескивающий шоколадной глазурью. В этот раз его украшал целый лес разноцветных свечей. Вероника бросилась считать их, едва вошла в кают-компанию и увидела это чудо. Свечек было… восемнадцать.

– Маловато? – спросила она, неуверенно оглянувшись на гостей, толпившихся в дверях.

– Маловато?! – тут же возмутился Маслов. – Смотри, какой огромный!

– Свечей маловато!

– В самый раз, – качнул головой Степан. И тут же распорядился: – Дуй!

– Дуй! – поддержали все хором.

Вероника дунула что было силы. Пламя на свечах заметалось, погасло… На всех, кроме одной. Сердце нехорошо екнуло.

– Ой, одна не потухла! Счастья не будет…

Ярослава быстро шагнула вперед, наклонилась к пирогу, дунула, гася свечу:

– Это тебе показалось. Все погасли!

– Ну если так… Прошу за стол!

– Командир, а можно по такому случаю слегка нарушить сухой закон? – подмигнул Степан, вынимая сверток из-за спины.

– Если слегка, то нарушай.