Реквием по вернувшимся

Рихард послушно повернул голову. Да, она была такая же красивая, как десять лет назад. И такая же желанная.

Лаура снова засмеялась. Сделала шаг назад, второй, третий. Она заходила в воду не оборачиваясь, не отводя взгляда от Берга. Погружалась глубже и глубже. Вот бедра исчезли, вот вода коснулась полных, с большими темными ореолами сосков, грудей.

– Водичка отличная, теплая! Пожалуй, даже чересчур теплая.

Она откинулась на спину, поплыла, неторопливо взмахивая руками. Пепельные волосы тянулись вокруг мокрыми прядями, цеплялись за водоросли…

Рихард резко мотнул головой, отгоняя начинавшее проступать видение. Нет, не так! Под темной водой нет никакого кошмара. Кошмар здесь, в пятидесяти метрах, за скалой. Там, где в угловой спальне на втором этаже маленькая светловолосая женщина умерла в седьмой раз подряд. А он до сих пор не понял – ради чего? И как же он справится с этим кошмаром, реальным, если не способен победить тот, что угнездился в его памяти?

Берг разжал стиснутые зубы. Улыбнулся. И начал быстро расстегивать рубашку, стаскивать брюки.

Лауры почти не было видно, лишь тихие всплески долетали до берега. Он побежал на этот звук, врезался в воду, нырнул, зажмурившись.

Глаза он открыл, когда воздуха в легких почти не осталось. И сразу же увидел над собой плавно колышущиеся ноги женщины. Дотянулся, провел рукой по бедру, выше. Ощутил пальцами живое, теплое тело. Тело его женщины. И никакого кошмара здесь, в темной воде, не было.

Когда воздух закончился, он вынырнул. Лицо Лауры было рядом. В один гребок она добралась до него, обвила рукой шею, вжалась горячими солеными губами, мягкой упругой грудью. Они так и поплыли, слившись в объятии и поцелуе, куда – непонятно.

Но оказалось, что к берегу, потому как ноги вскоре уперлись в твердь. А потом оказалось, что вода едва доходит до пояса, и теперь все тело женщины целиком вжимается в его тело. Берг попытался отстраниться, но Лаура не пустила. Шепнула, на миг прервав поцелуй: «Нет, не сейчас…» И они продолжали целоваться, стоя по пояс в воде. И когда боком, словно большущий краб, выбирались на берег, и когда он сушил ее полотенцем…

А когда Берг наклонился, чтобы подать платье, Лаура вдруг остановила его:

– Рихард, помнишь наш разговор в парке? Когда я сказала, что хочу дочь… я ведь не шутила. Я хочу дочь, похожую на тебя. Такую, как ты. Чтобы она умела идти сквозь грязь этой жизни и оставаться чистой, не замаранной.

Он замер, не зная, что должен сказать. А она стояла перед ним, нагая, прекрасная и будто серебристая в свете выглянувшей из-за горы луны.

– Разве это так трудно для тебя? Разве я не заслуживаю? Если хочешь, она даже не узнает, кто ее отец.

Она заслуживала и большего. Но заслуживал ли он? Берг молчал.

– Рихард, скажи что-нибудь! Скажи, что я отвратная, что ты не любишь меня, презираешь…

– Ты прекрасна. И я люблю тебя.

– Тогда что тебя останавливает? Жена, обязательства перед ней? Но я ведь не отбираю тебя у нее! Это даже не измена, я чувствую… А хочешь, я позвоню ей и спрошу разрешения? Она разрешит, вот увидишь!

Да, Лилия разрешит, Берг не сомневался. Но девочка, дочь, которую хочет Лаура… Что, если ненависть и жестокость действительно впечатываются в наши ДНК?

А любовь что же, не впечатывается? Взаимная любовь, та, которую ищут все и мало кто находит? И может быть, он один на все человечество способен творить ее по собственной воле? Почему он не верит, что может передать этот дар не зачатой еще дочери?

Берг качнул головой.

– Не нужно звонить, Лилия и так все узнает и поймет. Но почему ты уверена, что родится именно дочь? Вообще что-то получится с одного раза?

– Я знаю… – Лаура улыбнулась счастливо и шагнула в его влажные после купания объятия.

Они лежали на мягкой, тихо поскрипывающей гальке у самой воды, позволяя морю громадным теплым языком лизать ноги. И было спокойно и легко, и зеленые глаза Лауры заслоняли луну, заслоняли весь мир.

А потом Лаура опять смеялась и вздыхала с притворной обидой:

– Вот и все. Почему так быстро? Почему все хорошее так скоро заканчивается? А давай еще разочек?

И смех, и слова – это была Лаура-десять-лет-назад, озорная девчонка, в которую он влюбился. И Берг смеялся и хотел ответить, что вовсе не считает себя половым гигантом. Не успел.

В элегантной сумочке, лежащей на валуне рядом с платьем, зажужжал виз. Лаура помедлила несколько секунд, затем выскользнула из объятий.

– Да, Анджей, говори.

Даже при свете луны видно было, как тают черты озорной девчонки, уступая место комиссару полиции. Она дослушала, повернулась к Бергу.

– В Киеве ЧП. Ребята зафиксировали электронное письмо, отправленное Коновальцем на адрес вашей канцелярии.

– Текст? – Рихард тоже вскочил, подошел ближе.

– Вот. – Она повернула к нему экран.